– Нет.
– Зачем вы поднялись на холм?
– Мне хотелось посмотреть на ее дом.
Моретти выходит из комнаты. Я долго сижу, сложив руки на коленях. Они где-то наблюдают за мной по видеомонитору и планируют продолжать дальше. Очевидно, это должно заставить меня занервничать, но от одиночества мне становится легче. До предъявления обвинения у них есть тридцать шесть часов.
Нужно получить санкцию от начальника, старшего инспектора уголовной полиции Бристоу. Ее на месте может не оказаться. Полагаю, что инспектор за нами наблюдала, и хочу, чтобы она сама меня допрашивала. Мы с ней никогда не разговаривали, она не может быть убеждена в моей виновности. Я представляю ее себе в строгом костюме, на столе чашка кофе, она разминает плечи и думает, а не пойти ли домой. Не очень хорошо предъявлять обвинения двум подозреваемым, чьи дела Королевская прокуратура вести отказывается.
Часов в допросной комнате нет. Они есть на руке у Моретти, но их не видно за рукавом. Я не знаю, сколько прошло времени. Смотрю в зеркало, пытаясь разглядеть там какие-то силуэты. Прислушиваюсь к звукам в здании, а когда ничего не слышу, то боюсь, что мы остались одни.
– А Льюис здесь?
– Нет. Сержант уголовной полиции Льюис временно отстранен от дела.
– За что?
– За ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей.
Поспать мне долго не дают. Кажется, всего несколько секунд проходит между тем, как меня заводят в камеру и как приводят обратно в допросную к Моретти. Он пьет чай, но мне не предлагает.
– Расскажите мне о ваших взаимоотношениях с Полом Уилером.
Я пытаюсь скрыть удивление, но уверена, что Моретти его засек и взял меня на крючок.
– Впервые мы встретились несколько недель назад. По-моему, это он напал на Рэйчел в Снейте.
– Пол послал вам розы.
– Он мне угрожал. Прислал цветы, чтобы запугать меня.
– Вы дарили Полу Уилеру какие-либо подарки? Одалживали или давали ему деньги?
– Нет.
– На каких условиях вы договорились?
– Мы ни о чем не договаривались.
Моретти встает и потягивается. Пиджак у него на спине помялся.
– С Льюисом вы не делали ничего противозаконного, – говорит он. – Однако присяжным захочется знать, почему вы переспали с ведущим дело детективом почти сразу же после убийства.
Чуть позже он придвигает к себе лист бумаги, наклоняется и читает:
– «Я несчастна. Я прямо сама не своя. Я боюсь, что это не кончится».
Он продолжает, и я наклоняюсь вперед, держа на коленях дрожащие руки. Моретти читает заметки моего психолога. А я-то надеялась на врачебную тайну.
Следователь перестает читать, и мы сидим, глядя на лежащую на столе бумагу.