Я быстро ухожу прочь от полицейского участка. Утро прохладное и промозглое, солнце спряталось за пеленой серых туч. Ноги у меня подкашиваются, грудь давит. Я впиваюсь ногтями в локти и словно плыву по дороге.
Когда я доезжаю до Марлоу, «Изумрудные ворота» уже открыты. Я заказываю блинчики с луком-пореем, чау-фунь и клецки. Ем жадно, разделывая блинчики руками, хватая еду крупными кусками. Во время этого я не думаю ни о чем, кроме вкуса.
Когда тарелки пустеют, я откидываюсь на спинку стула, гляжу в окно и размышляю, что же делать дальше.
Прошлым вечером на станции я начала строить планы. Не хотела, но сдержаться не смогла. Путешествовать, спать под открытым небом.
Я возвращаюсь в «Охотники», чтобы собрать вещи. Сегодня я переночую у Марты в Лондоне, и от этой мысли меня охватывает такое облегчение, что чуть ноги не подкашиваются.
Прежде чем уложить лэптоп, я раскрываю его на кровати. Экран оживает. Я проверяла его больше недели назад, еще до поездки в Корнуолл.
Пол Уилер нарушил условия досрочного освобождения. В выходные он напал на женщину в районе Холбек, на юге Лидса. Милли Атхилл. Имя смутно знакомое, но точно не припомню. Он шел за ней до самого дома. На этот раз ему предъявят куда более серьезные обвинения. Пол совершил преступление, находясь на испытательном сроке, и это рецидив. Это уже повторное нападение на ту же жертву. Прокурор, скорее всего, сможет доказать нанесение жертве психологической травмы.
Совершенно случайно наверху оказался брат Милли, и они вдвоем смогли скрутить Пола.
Максимальное наказание за тяжкие телесные повреждения – пожизненное заключение, и адвокат, давший интервью для статьи, полагает, что Пол получит такой срок или очень похожий.
– Этого достаточно? – спрашиваю я у Рэйчел. – Все кончилось?
* * *
Разговариваю с Льюисом. В тот день, когда я отправилась к нему домой, Моретти наверняка установил слежку за моей машиной. Теперь Льюис в Брайтоне и рассказывает мне о своей квартире. Там отовсюду видно Ла-Манш, даже из ванной. Он говорит, что после того, как констебль сказал ему, что меня отпустили, он это отпраздновал, съев прямо на берегу чипсы с уксусом. Он спрашивает, не хочу ли я заехать к нему в гости, и я отвечаю, что да, скоро.
Я снова смотрю на статью.
– А кто-нибудь узнает, что тебя отстранили от работы? Если, например, ты позвонишь в тюрьму и попросишь разговора с заключенным.
Я гуляю по Марлоу, пока жду его звонка. Вниз по Митинг-Хаус-лейн, по Редгейту. Мимо церкви, пожарной части, теннисного корта. Я дохожу до главной площади и оказываюсь напротив муниципалитета, когда звонит Льюис.