– Нора, – говорит он, – зачем вы пошли в сторону холмов?
– Я же сказала вам, что мне хотелось посмотреть на дом.
За прилавком повар наливает суп с клецками в пластиковый контейнер, и соленый запах бульона мгновенно достигает нас.
– Рэйчел когда-нибудь заводила разговор о чем-то таком, что заставило вас отправиться туда?
– Нет. – Я заворачиваю блинчик. Льюис перестал есть и теперь внимательно смотрит на меня.
– Когда она приобрела собаку? – спрашивает он.
– Пять лет назад, когда переехала в Марлоу. Тогда ей было двадцать семь лет. – Я макаю блинчик в сливовый соус.
– В тот год случилось еще что-то важное?
– Нет.
– Но она приобрела немецкую овчарку.
– Многие люди их приобретают, – замечаю я.
– Мы нашли у нее в доме документы. Собаку воспитывали и дрессировали в Бристоле специалисты из фирмы по обеспечению безопасности.
Я замираю, не успевая донести ложку до тарелки.
– Что?
– Они продают собак, предназначенных для обеспечения надежной охраны.
Я вспоминаю Рэйчел на лужайке, когда она подает команды Фенно, а он носится вокруг нее. Она говорила, что ей приходится дрессировать его, чтобы он не заскучал.
– Она говорила мне, что взяла его из приюта.
– Может быть, она была напугана, – продолжает Льюис. – Тем, что случилось в Снейте.
Когда он закончил свое грязное дело, Рэйчел не могла идти. Она сорвала себе все ногти, когда дралась с ним.
– Вы считаете, что это он? – спрашиваю я.
– Я не знаю.
– Зачем ему было ждать целых пятнадцать лет?
– Может быть, он искал ее.
В ту ночь, когда на Рэйчел напали, мы ходили на вечеринку. Шла первая неделя июля. У меня была работа в городском бассейне – помощником младшего спасателя. Это означало, что если в бассейне одновременно тонули трое человек в противоположных его концах, мне разрешалось спасать самого маленького из них.
То утро выдалось на удивление душным, стояла «ужасная жарища», если верить радио «Хамберсайд». «Будьте осторожны на улице!» – предупреждал радиоведущий, но мне показалось, что он нарочно нагнетает обстановку. Хлеб подпрыгнул в тостере, засвистел электрический чайник. Я приоткрыла ногой раздвижную дверь и позавтракала, прислонясь спиной к стеклу.
Потом я вытянула ноги на камни внутреннего дворика. Папа тогда работал на строительном участке в Сандерленде, и на подъездной дорожке его автомобиля не было. Тогда он катался на «АМС Гремлине», самой маленькой и омерзительной машине во всем мире. Рэйчел называла нас «детьми с ключом на шее», так как мы были предоставлены сами себе. Хотя фактически такое название нам не подходило, поскольку дверь в нашем доме никогда не запиралась. Когда я заметила это, она только буркнула: «Перестань глупить!»