Запах парафина так и остается висеть в воздухе. Наверное, открыт один из балконов на этаже ниже, и из квартиры слышится музыка. Тут по четыре квартиры на этаже. По мрачному грязному небу струятся причудливые узоры. Интересно, что преступник сейчас делает. Может быть, он где-то в городе и празднует свою победу. Меня пронзает ярость, а потом накрывает волна перемен, и мой гнев обрушивается на Рэйчел.
Я представляю сестру здесь, на балконе. Она облокотилась о перила, позади нее виден городской пейзаж. Черный джемпер спадает с плеча и обнажает желтую бретельку ее бюстгальтера. Она начинает улыбаться, скулы ее чуточку приподнимаются, глаза сияют. Если Кит наблюдал за ней с холмов, она таким образом могла спровоцировать его. Может быть, она сама дразнила его, потому что обожала внимание к себе.
Ветер прижимает рубашку к моему телу. Я складываю руки на груди и вспоминаю наши старинные ссоры и драки.
После унылой печали последних девяти дней мне даже как-то приятно чувствовать себя злой и язвительной, как будто я напилась аккумуляторной кислоты.
Я сочиняю против Рэйчел целое дело всякий раз, как только она мне кажется противной или бездумной. Ну вот как тогда, когда она обозвала меня лентяйкой.
– Я такая же целеустремленная, как и ты, – возразила я ей.
– К чему же ты так стремишься? – спросила она. – Или куда стремишься?
Она рассмеялась, а я сказала:
– Хорошо, а ты посмотри на себя: ты думаешь, кто-нибудь вообще про тебя вспомнит, когда ты умрешь? Ты всего лишь медсестра, а о них никто и не помнит после того, как выписывается из больницы.
– Еще как помнит, а вообще-то мне все равно, – ответила тогда Рэйчел тоном теннисистки, которая только что провела изящный решающий в игре удар и таким же красивым жестом бросила ракетку на землю.
У Рэйчел невероятный темперамент. Она единственная женщина, которую ударил мужчина-вышибала. А в другой раз я сама видела, как она взяла в баре две бутылки пива, подняла их высоко над головой и нарочно уронила бармену на ноги.
Несколько лет назад мы посетили тусовку на острове в Хакни-Уик. Тогда, повернувшись к ней, я заметила:
– Это самый роскошный вечер в моей жизни! – Я танцевала и размышляла о том, неужели на фестивале «Бернинг Мэн» так же здорово, как здесь. А Рэйчел ударила по голове какого-то мужчину, и нас с позором выгнали с праздника.
Элис сказала, что Рэйчел нужно пробегать несколько кругов трусцой, и только потом выходить куда-то в свет. Мы тогда гуляли в собачьем парке в Уиллесдене, она выставила вперед указательный палец и сказала:
– Вот что нужно этой сучке.