Проснулся Янис как обычно, с первыми лучами восходящего солнца, бодрый и в настроении. Размявшись, сбегал к ручью с котелком, принес воды, подвесил на таган. Влажные от росы дрова долгое время не хотели разгораться, пришлось наломать сухих веток от ели. Наконец-то, выбросив перед собой густой дым, огонь охватил поленья, как молодой теленок тянется к вымени матери-коровы, стал лизать дно котелка.
На улицу из зимовья вышел Юрис. Потянувшись до хруста в позвоночнике, погладил бороду, довольно приветствовал:
— Здорово ночевали! Я не храпел? — направился за угол. — Ить, староверы! Умеют зелье парить: хорошее! Сколь вчера пригубили — и голова не болит. Если бы нашей бражки выпили столько, сейчас бы голову от полена оторвать не смог.
Сходив на ключ, вернулся, вытерся чистой тряпкой, надел рубаху, присел рядом.
— Чаевать здесь будем? — спросил Янис, закидывая в кипящую воду чагу.
— Здесь, — довольно отвечал Юрис. — На чистом воздухе. В зимовье-то насидимся за стенами — зима большая.
Паренек быстро принес из избушки кружки, копченое мясо, сухари, кусочки сухой малины (сахара не было), налил из котелка настоявшийся чай. Таежники стали завтракать.
— А где собака-то? — оглядываясь по сторонам, спросил Юрис, собирая остатки еды.
— Она сама по себе. С утра всегда уходит до обеда в тайгу. Придет, — спокойно ответил Янис.
— Ишь ты! Хорошая, видно, лайка. Соболятница?
— Не жалуюсь. Гоняет кисок, если следки попадаются.
— Это хорошо, посмотрим осенью. У староверов перекупы соболей спрашивают.
— Кто такие перекупы?
— Заготконтора.
— Как они связаны? Ведь старообрядцы от мира отдельно живут! — удивился Янис.
— А вот про это мне никто не говорил, — усмехнулся Юрис. — Видать, все же через кого-то общаются.
После завтрака начали делать новый лабаз под продукты, рядом со старым, что наклонился под тяжестью снега, готовый упасть от ветра. Работая двухручной пилой и топорами, срубили на некоторой высоте два кедра, кололи доски, тесали и вырубали дерево. Шум разносился далеко по всей округе и привлек внимание постороннего человека.
Он появился внезапно, как отколовшийся от скалы камень. Они не сразу заметили его появление. А когда увидели, на некоторое время оцепенели от страха.
Бородатый незнакомец ехал верхом на черном коне. Сзади в поводу шла бурая кобыла с притороченными к бокам котомками. Невысокого роста, коренастые, лохматые лошади-монголки передвигались по тайге как тени, мягко переступая копытами, без шумного храпа и лишних звуков.
— Здорово живете! — глухо поздоровался незнакомец, грозно посматривая из-под лохматых бровей.