— Ишь, как пьёт детина — потрудился, знать…
А ссутулит спину, глянь, ну прямо тать.
— Обойди сторонкой, любопытство спрячь.
Удавил ворёнка — он на то палач.
— Да не пялься ты, дурак.
Для чего зашёл в кабак?
— Он, поди, не по злобе…
— А велели бы тебе?
— Что ты? Всем — свои труды.
— Доболтаешь до беды!
— Ах, типун тебе… Да сплюнь!
— Ты язык-то, слышь, засунь…
А не то — укоротят:
Стены слушают — глядят.
— Смолкни, Бога ради.
— Все там будем, дядя.
А мальчонка хворый, лёгонький как пух.
Без того бы скоро Богу отдал дух.
Воронёнок просто… Видно — неходяч.
На руках к помосту нёс его палач.
Нёс, как в люлечке качал,
Чтоб не плакал — не кричал,
Маринкина ворёнка
Нёс к петельке тонкой.
Спи, ворёнок, баю-бай,
Поскорее засыпай.
На земле темно и тесно —
Станешь ангелом небесным,
Будешь зреть Господню рать,
Райским яблочком играть.
Тихо, тихо, тихо…
И не помни лиха.
— Славно или плохо — нам ли понимать,
Бабам лишь бы охать — дуры… твою мать!
Разберутся выше, где и чья вина.
Так что ты — потише. И давай — до дна.
— Наше дело — сторона,
Наливай да пей до дна.
У кого мошна пуста —
Пропивайся до креста.
И — пляши, пляши, пляши,
Не жалей больной души!
Жизнь — копейка, а душа…
Так за ней же — ни гроша.
Кормят — ешь, а бьют — беги.
Вот такие пироги.
На свои гуляю —
Знать тебя не знаю.
— Яблочком, пожалуй, на-ко, закуси.
— Самозванцем меньше стало на Руси.
По столице нынче, слышь, колокола
Лебедями кличут — смута умерла!
— Удавили не зазря —
Ради царства и царя
Маринкина ворёнка…
— Эх, выводят звонко!
— То-то будет тишина…
— Наливай ещё вина…
Пей, собака, говорю!
Лета многие царю!
Ну а ты чего не пьёшь?
Ах ты, гнида!..
Хвать за нож —
Вши из-под рубахи
Уползают в страхе.
Крови-то, кровищи — аж красно в глазах!
Плачет, плачет нищий. Кружит, кружит страх —
Воет, крутит, вертит… И, стремясь к нулю
Время слепо чертит мёртвую петлю.
Яблочку — катиться вниз,
Кто умеет — помолись
О душе ворёнка,
Ребёнка — воронёнка,
О себе, и о стране,
И о грешной обо мне.