Знаешь, дружище, на остановке темно,
В доме напротив классическое окно
Оберегает чей-то жёлтый уют.
Там всё нормально, там никого не ждут.
Тут — сигарета погасла и нет огня —
Очень не вовремя кто-то вспомнил меня.
Снег хрустит, и маятником — шаги,
Холода не выдерживают сапоги.
Не подошёл троллейбус, маршрутки нет…
Как меня достаёт назойливый свет
В этом окошке! А впрочем, что я кручу?
К дому пора. Но я туда не хочу.
Знаешь, дружище, видимо, есть во мне
Лишнее нечто. Но возможно вполне,
Необходимого нет — так ведь может быть…
Точно не знаю. Но это мешает жить.
Это оно раздирает мне смехом рот
Там, где «по-взрослому» всё. И наоборот —
Там, где шуткуют, велит умирать всерьёз.
Это оно гонит меня на мороз
Из компаний хороших, уютных гостей.
Меж анекдотов, тостов, милых затей
Странная скука, сосущая пустота,
Чёрная, как пролёт ночного моста,
Вдруг настигает меня и торопит прочь…
Ты понимаешь, это не превозмочь.
Я бы могла поискать кой-чего в вине —
Дури своей вполне достаточно мне,
Так что и результат был бы близок к нулю.
Разве что — запах. Но запаха я не люблю.
То ли, дружище, что снилось, но не сбылось,
С памятью крепко-накрепко переплелось,
То, что не встретилось и не произошло
Смотрит порою словно через стекло,
Бьётся тонкой жилкою на виске.
И догонять его можно лишь налегке.
То ли — кочевники-предки. Чуть слышный зов
Сотен давно исчезнувших голосов,
Запах пота и дёгтя, тележный скрип,
Чей-то гортанный смех и короткий всхлип.
То ли это и в самом деле — шиза.
Если ты так считаешь, я тоже — за.
Знаешь, дружище, это, конечно, смешно,
Глупо, нелепо и — даже стыдно. Но
Только в пути, да ещё — на конской спине
Не бесприютно, не одиноко мне.