Бас прекратил пугать сына тумана, Кортэ закончил комедию с охами и испуганными всхлипами, заверениями и мольбами. Изложил, запинаясь и сопя, все события дня, ловко перекроив правду и по большому, и в мелочах. Оказывается, Абу взял в долг золото и просил свести его с доном де Сага. Королева якобы предложила нэрриха найм, желая поскорее овдоветь. Дала сто пятьдесят тысяч в камнях и векселях – Бертран чуть не подавился, расслышав цену…
– Если ваш найм противоречит воле моей королевы, – жалобно плакал верный подданный Кортэ, – если я предам Эндэру и себя, высшему ли буду служить? Тьмы я боюсь, тьмы и ереси.
Бас запнулся. Надолго смолк, и Иларио стал выставлять штрихи, отмечая протяженность длящейся паузы. Король с новым интересом взглянул на человека, держащего перо и за все время ни разу не проявившего признаков страха. Даже самых малых. Служитель ощутил взгляд, чуть заметно улыбнулся и начертал знак первого камня, словно очищая лист от ереси…
– Сколько тебе надо времени на исполнение королевского найма? – проревел Бас.
– Как это – сколько? День, дело-то обычное, – сразу откликнулся Кортэ. – Но как бы мне оно жизни не стоило! Эспада вон – тю-тю… И ведь учти: наш король – не дерьмовый иноземный герцог.
– За тобою орден багряных, – напомнил голос.
– Они не укрывают убийц, – сразу отозвался Кортэ.
– Зоркие примут тебя, – с некоторым колебанием и не сразу предположил Бас.
– Гарантии? – Кортэ привычно взялся за торг.
– Ты червь, ничтожество, – Бас ощутил утрату главенства в разговоре и запаниковал.
Брат Иларио едва заметно, но отчетливо неодобрительно качнул головой: сын тумана перестарался. Торговая жилка подвела его, и теперь игра на страхе показалась противнику выгоднее расхода золота. Бас ревел и бушевал так, что казалось – волосы сами поднимаются дыбом. Ужас змеей вполз в душу, отравляя и леденя, снова вынуждая искать плащ… И с долей уважения удивляться упрямой смелости Кортэ, пребывающего с чудищем один на один. То, что управляло Вионом, перешло от угроз к делу: было слышно, как внизу хрипят и дерутся, как Кортэ выражает свои мысли греховно и складно – а затем булькает горлом, зажатым в тисках чужих пальцев.
– Ты слаб, я силен. Я высший, – неистовствовал Бас.
Иларио настороженно покосился на коврик, прочие пожали плечами и сделали одинаковые жесты, понятные им самим, но не королю. Бертран задумался и с ужасом осознал: багряные безумны настолько, что готовы лезть вниз и выручать сына тумана, сцепившись невесть с чем, без надежды на успех… Удерживает их от поспешных шагов лишь необходимость охранять короля и обещание не вмешиваться, данное Кортэ.