Капитан Вико выхаживал по набережной, вздыхал и поглядывал на море. Кажется, он тоже видел на воде кровь, а не блики перезрелого солнца.
– Цела, – веско отметил Вико, словно бы подтверждая некий договор. – Кто помог добраться, не стану спрашивать… Теперь у всякого куста вдруг отросли уши подлиннее ослиных. Лодка ждет, Бэто вон, зеленый весь, страдает. Каюта для тебя уже готова, иди.
– Кое-кто просил…
– О чем просил кое-кто, я и сам догадываюсь, – поморщился капитан. – Уже все сделано, что можно… и что нельзя. Я купил время до восхода, заложив никчемное свое имение, доброе имя и дареный Кортэ клинок с изумрудами на гарде. Пока этого довольно… Но с первыми лучами в нас попросту примутся палить самыми тяжелыми каменными ядрами, какие тут имеются. А после, исплевав эти глупые заряды, выведут на большую воду галеры. Теперь ты знаешь все. Иди в лодку, не мозоль мне глаза своим унылым видом.
Зоэ послушно кивнула, спустилась к воде, уселась в лодку и стала глядеть на темный клин берега, удаляющийся с каждым гребком.
– Бэто, ты вырос за два года и стал широк, – натянуто улыбнулась Зоэ помощнику капитана люгера «Гарда», знакомому по делам двухлетней давности.
– Широк, – смущенно повел тот плечами. – Теперь я капитан, вот ведь дела… Капитан «Гарды», прямо как мечталось. Гляди: это наши корабли. Кто ж думал, что мы столь мрачно будем уходить в большое, долгожданное плаванье? Никто не провожает… Смотри, хоть тебе расскажу. Такой красивый у нас флот. Люгер – он совсем мелкий, правее «Анда», наш флагман, еще наши вон те две шхуны с припасами, они похожи, «Зеферина» и «Изабель».
– Где вы меня высадите? – безразлично уточнила Зоэ. Поморщилась и шепнула: – Хотя какая разница…
Спешка осталась позади, всё вроде бы удалось, но опасения и сомнения давили, предчувствия донимали – и лишали остатков сил. В ночи тонул порт, во мрак погружался, иссякал, самый длинный день жизни, отнявший слишком многое и оставивший в тенях несчетное число вопросов. Семья, такая крепкая, пусть и не родная по крови, вдруг рассыпалась. Кругом вода, ставший зыбким мир чуть колышется, по телу ознобом ползет туман, душит, горло перехватывает, хоть и нет слез… Бэто снял куртку и накрыл плечи, укутал, поделился теплом.
– Спи. Приказ капитана, – шепнул он в ухо. – Чуть замечу что новое на берегу – разбужу. Даже если плохое и сам дон Вико велит не будить.
– Тогда ладно, – через силу улыбнулась Зоэ.
Ей казалось: заснуть невозможно! Но волны качали и баюкали, глаза сами смыкались, боль – и та притупилась, теребила душу привычно, без злости. Сон не принес видений. Разве ветер… Лениво зевал северо-западный, отдыхал после шторма. Был он мрачен, во вздохах слышалось раздражение: Кортэ спешил в столицу и, кажется, уже улавливал по шепоту родного ветра, как там все нескладно переменилось. Южный гулял вне пределов доступного слуху, восточный – приятель Альбы – тоже не спускался к морю, он спешил и был очень занят. Северо-восточный где-то в неведомой, заокраинной дали, гонял сухие шары травы по незнакомой, не способной даже присниться, пустыне. Кажется, что-то у него ладилось… или не ладилось? Пойди пойми издали. Зоэ во сне осторожно улыбалась ветрам, раскрывала ладони – здоровалась, снова обретя слух и зрение, угасшие в духоте дворца, закабаленного сплетнями, опутанного ложью.