«Будь готов! — Всегда готов!» — правило не только советского пионера или секс-гиганта, но и попандопулы. Я оказался готов к «основанию Всеволжска». Ну, относительно…
Она «молотила» о своём, я думал о своём. Слова об «интересном положении» вдовы-княгини дошли с задержкой. Но — дошли до сознания. Я уже целенаправленно повёл беседу.
Если пропустить её эмоции, кто во что был одет, кто как на кого глянул, и что она по этому поводу сказала подругам, а те ей на это ответили… то вырисовывается такая последовательность событий.
В середине прошлого лета я убил под Янином Володшу. К концу лета княжеская дружина, состоящая в немалой части из «нурманов» — наёмников-норвежцев под командой «суки белесой» — ярла Сигурда, привезла гроб с телом покойного в Тверь. Покойника отрыдали, отпели и закопали. Стали жить-поживать да соображать — как жить дальше.
Тут Боголюбский прислал боярина. Поставил наместника в Тверь.
* * *
Я уже говорил: в маленьких русских городках главные терема — служебное жильё.
Княжеский или наместников, посадников двор — место исполнения властных функций. Здесь принимают послов, правят суд, проводят смотры, казнят, объявляют указы… Два других места, где возможно исполнение частично сходных публичных действий — торг и паперть. У каждого места — своя специфика. Например, «заклич» — объявление о розыске пропавшего холопа — делается обязательно на торгу.
После смерти или иного удаления прежнего градоначальника — терем надо освободить. Потому что в этом месте будет жить и править новый градоначальник.
* * *
«Освободите ведомственное жильё» — Самборине было предложено съехать со двора. Куда?
Боголюбский не неволил, но настоятельно советовал пойти в монастырь. А малолетнего княжича — отправить к Полоцкой родне мужа.
Монастырь Самборину пугал. Вариант с «рогволдами» — страшил. Возвращение в Гданьск к батюшке — не радовало: князь Собеслав с годами становился всё злее и бестолковее.
Все пути были плохи.
Новый наместник настаивал. Сперва вежливо, «по чести». После — всё жёстче. Тут пошли дожди, уйти из Твери стало невозможно до весны. Всевозможные ущемления наместника становились всё грубее. И Самборина — «вдовица сирая, беззащитная», нашла решение: обратилась за помощью к нурманам Сигурда. Которые на том же дворе и жили. И тоже должны были куда-то съехать.
Их положение было несколько лучше: их готовы были принять в Суздальские гридни. Но — на общих основаниях. Не как отдельную боевую единицу, а «россыпью», что, в силу их «чужести», гарантировало самые опасные задания, конфликты с «соратниками» и скорую смерть. Да и жалование у Володши они получали побольше.