Понаехальцы (Бирюк) - страница 6

Главное: прежний статус исключительности, безнаказанности, близости к власти — терялся. А без службы, без «кормильца» — князя, который подати собирает и дружину кормит — они прожить не могли.

Русские князья в эту эпоху, хотя и меньше, чем прежде, физически кормят своих гридней. Со своего стола, из своей поварни. Казарменное положение — «all inclusive». Денежное довольствие — так, «приварок».

Котлы, игравшие роль знамен у османских янычар, вполне уместны в этом качестве и в русских дружинах.

Сигурд, подобно Самборине, мучился проблемой выбора: то ли идти под Боголюбского, то ли уходить? Если уходить, то куда и когда?

Они нашли друг друга.

Когда нурманы начали вступаться за княгининых слуг, наместник возмутился, кликнул своих гридней… и понял, что вовсе не факт, что он останется главным на пепелище. «Пепелище» — потому, что при столкновении с таким отрядом внутри города, Тверь будет наверняка сожжена.

Наместник получил от княгини и Сигурда клятвенные обещания уйти, как только лёд с рек сойдёт. И стал вести себя сдержаннее. Самборина подкидывала нурманам из запасов покойного мужа. Нурманы её охраняли.

Сигурд постоянно общался с Самбориной и, как здесь говорят, «они слюбились». Сигурд был немолод, некрасив, но умён и опытен. И достаточно успешен. В некоторых аспектах.

«Мелкий клоп — злее кусает» — русская народная…

А если не только «кусает», но и защищает…

Вполне по царю Соломону:

«Вдвоем быть лучше, чем одному, ибо, если упадут, друг друга поднимут, но горе, если один упадет, а, чтоб поднять его, нет другого, да и если двое лежат — тепло им, одному же как согреться?».

Очень точное наблюдение: «тепло им». К началу половодья она поняла, что беременна.

Это радовало Сигурда, укрепляло их связь. И обрубало планы по путешествию к Полоцкой родне, которой она была не нужна. Или — в Гданьск, где — аналогично. Вот такая, «брюхатая», «вдова бесчестная» — она не была нужна никому. Кроме Сигурда.

Позвали Раду. Но боярыня-акушерка напрочь отказалась. «Извержение плода из чрева» не только статья в «Русской Правде» с вирой в три гривны, но и грех божеский.

Сошёл лёд на Волге, под непрерывные напоминания и понукания наместника начали собирать караван для переезда. Говорили — в Гданьск.

«В родительский дом, к началу начал».

Больше деваться-то некуда. И тут кто-то, Рыкса честь идеи приписывала себе, хотя я очень сомневаюсь, произнёс:

– А не отсидеться ли нам у «Зверя Лютого»? На «Не-Руси»?

Все сразу возмутились:

– Ах, ах! Нет, нет! Как же можно?! Он же убил Володшу! Он же княгиню вдовой сделал!

Ночью, в постели, ласково улыбаясь утомлённому Сигурду, Самборина сказала: