Максимыч помялся, раздумывая, уйти или нет, но, видя, что ни один из членов Сената не поднялся, да и его никто не гонит, решил все-таки остаться.
Еремин развернул карту Максимыча и указал на метку, обозначенную сталкером в начале улицы Рыленкова.
– Пошлем отряд сюда. Начнем поиск с места, где было совершено нападение. Дюжины хорошо вооруженных бойцов, думаю, будет достаточно для разведки. Кто поведет?
Васильев раздумывал секунду, но потом уверено произнес: «Латышев».
– Почему Латышев? Это на нас напали. Я хотел бы довести дело до конца, – не выдержал Максимыч.
Еремин обернулся и посмотрел на сталкера. На его лице явно читалось: «А этот что тут делает»? Осмотрев с ног до головы Максимыча, вздохнул. От взгляда капитана не утаилось ничего. Ни уставшее выражение лица, ни то, как сталкер держит ушибленную в бою руку. Выдержав паузу, главнокомандующий безапелляционно произнес:
– Отряд поведет Латышев. А вам отдыхать, больше не задерживаю.
Выйдя за дверь, Максимыч побрел в сторону дома. Да, он устал. Но это его люди погибли там. Это он не довел караван. Поэтому он обязан быть в этом отряде. Мысли терзали его, но начальству виднее, да и не спорят с ним – себе дороже. Одно успокаивало его. Отряд поведет Латышев – ему он доверял как себе… нет, даже больше. В себе он еще иногда сомневался – в Сан Саныче нет. С этими мыслями, добравшись до дивана у себя дома, он провалился в глубокий сон.
* * *
Алинка сидела на своей кровати. Иногда, подскакивая к двери, останавливалась возле нее и, опустив голову, возвращалась назад. Эти метания продолжались уже около двух часов. Как только она узнала, что отряд вернулся, покоя девчонке уже не было.
«Ира опять застряла в своей школе, и даже поделиться не с кем. Она все равно не поймет. Заведет опять свою шарманку: «Мы же договаривались не тянуть одеяло на себя». Какое там одеяло?.. Не, не так… если бы это было одеяло. А то Максимка… живой, родной… такой сильный и красивый. Алинка даже покраснела, представив своего любимого рядом с собой. Его сильные руки. И вот он рядом… почти… вернулся из дальнего и опасного похода. Даже Данила, вон, ранен, а эта дура опять в своей школе застряла». Девушка покрутила дельфинчика в пальцах. Подарок Максима придал ей решительности.
– Хочу его увидеть, – она даже не заметила, как произнесла это вслух. Испугавшись крамолы, прижала ладонь к губам, будто запрещая словам вырываться наружу. «Как же Ирка достала со своими детьми! Без нее не пойти».
Алинка вскочила в очередной раз. «А почему не могу? Что я ее слушаю… жду… делюсь»? Взявшись за ручку двери, она снова остановилась. «А что я ему скажу? А вдруг он спросит, где Иринка, что я ему расскажу, почему одна? Блин…» Она опять вернулась на диван. «Все, не могу больше, лучше бы Ирка сидела здесь, мне бы легче было терпеть или уже бы пошли. Обещала же, что все вместе будем, а сама удрала, бросила меня дома – я теперь маюсь».