- Вот и хорошо, что запомнил, - шепнула она и поднялась из-за стола, прихватив с собою недоеденный бутерброд и молоко. - Увидимся утром.
Укрывшись в отведенной ей каюте, Шатти закрыла дверь и прислонилась к ней, прижимая к груди бутерброд и стакан. Улыбнулась, откусила еще кусочек. Герой - это здорово! Героям полагается думать только о девушке, а вовсе не о ее деньгах. Но как далеко готов зайти этот незнакомец в своем желании помочь ей? Впрочем, почему незнакомец? Кеннет Лэверок!
Шатти вздохнула. Если бы проблема исчерпывалась только этим! Вопрос еще и в том, как долго сумеет она противостоять обаянию такого красивого, такого великодушного защитника...
Глава 2
Кеннет начинал задремывать, когда в дверь постучали. Сначала молодой человек решил, что это воображение некстати разыгралось. Но стук повторился. Лэверок приподнялся на локтях и протер глаза. Кто стоит по ту сторону двери - двух мнений быть не может, а учитывая его недавнюю реакцию на Шатти Арран, вряд ли этот полуночный визит в его интересах. Кеннет перекатился на бок и закрыл глаза.
Стук раздался снова - требовательный, настойчивый. Тихо выругавшись, Кеннет дотянулся до выключателя и зажег свет.
- Заходи! - крикнул он.
Дверь чуть приоткрылась, и Шатти робко заглянула внутрь.
- Прости, что разбудила, - шепотом извинилась она. - Но в моей каюте холодно как в погребе. У тебя еще одного одеяла не найдется?
Кеннет мысленно застонал. "Морской ястреб" к приему гостей не приспособлен, что верно, то верно. Когда на шхуне ночевал кто-нибудь из его закадычных друзей - тот же Гил, скажем, или Рэндал, - никаких таких особенных удобств эти ко всему привыкшие ребята не требовали.
Второе имеющееся в наличии стеганое одеяло в данный момент служило ему дополнением к тоненькому шерстяному пледу. Если он уступит то или другое, то вообще не заснет.
- Надень что-нибудь на себя, - посоветовал Кеннет.
Девушка приоткрыла дверь шире, и молодой человек увидел, что с советом он опоздал. Шатти Арран напоминала солдата наполеоновской армии, бегущей из холодной России: несколько слоев одежды и пижама превратили ее прелестную фигурку в некое подобие живой клецки. Поверх всего Шатти натянула теплый свитер с капюшоном, а капюшон надвинула на самый лоб. И все равно зубы у девушки стучали от холода. Последние опасения на предмет роковых чар красавицы угасли, едва Кеннет разглядел на ее руках красные вязаные перчатки и пушистые тапочки на ногах.
- Я умру от переохлаждения, - с укором сказала Шатти. - И ты будешь виноват.
Кеннет застонал - теперь уже вслух - и откинулся на подушку, прикрывая глаза рукой.