— Гордость не позволяет, — с сарказмом договорил Антон. — Если ты из-за Совета собралась уходить, то зря, а если дело в чувствах…
О, да, вернёмся к нашим «баранам»:
— Тошка, Элронд же солгал на счёт тебя? Что у тебя нет души? Такого не бывает.
— Ну, кое в чём он не солгал.
По взгляду я поняла в чём.
— А как же Лерка?
— Она меня любит. Больше ничего не надо. Мне даже лгать ей не нужно, просто не запутаться во времени. Заведу себе сына и…
— Тоха, зачем?..
Антон присел на тронное кресло.
— Как же тебе объяснить? Только под влиянием определённых факторов ты становишься тем, кто ты есть. Кто я? В чём заключается моя жизнь? Слишком много тел, и ни одной настоящей привязанности. С тобой тепло, уютно. Всё не так, как ты думаешь, я просто люблю. Люблю, как родного человека. Люблю твою самоотверженность, гордость и безрассудство. Твою способность находить светлое там, где ничего хорошего не предвидится. Но ты меня не слушай, сестрёнка. Больше всего я хочу, чтобы ты была счастлива. Оставляя вас здесь, я думал, вы не оторвётесь друг от друга. Как вы умудряетесь собачиться?..
— Речь не о нас с Ласом, с этим я уже решила. Речь о тебе. Что он с тобой сделал?
— Элронд просчитался. Ничего бы у нас с тобой не получилось.
— Почему не получилось? — даже обидно немного, хоть я и не претендовала ни мыслью, ни словом, ни чем другим.
— Вспомни, как мы у Изенгарда целовались.
Для меня Антошка стал настолько родным, ближе брата, секс с ним представлялся чем-то противоестественным вроде инцеста. То есть, совершенно никак не представлялся.
На взрослом, потрёпанном жизнью лице друга проступила мальчишеская самоуверенность.
— То-то же. Со мной в точности также. Такая куча женщин, и вот одна-единственная, которую я не хочу. Нет, если бы от этого зависела твоя жизнь или Лёнькина, я наступил бы на собственные принципы. Но это наши с тобой сердца! Хочу сохранить, пока ещё хоть что-то осталось. Так что пошли, сам вас мирить буду.
Леонид, как и его отец собственно, нашлись в библиотеке. С лицом, что у памятника неизвестному солдату сын обсуждал с Правителем архиважные задачи государства. Боже, они как клоны! И не обучали его выдержке, да поди ж ты! У венценосных особ достоинство в крови, надо полагать.
— Светка — это Лас. Лас — это Светлана. Вам есть о чём поговорить, — промолвил он, Лёнька улыбнулся его словам. — Пошли, Лёнька, пусть учатся. Не позорь мою седую голову, Светка, — напутствовал он, отправившись на выход.
— Подождите, — остановила я. — О чём нам говорить, Тош?
Антон остановился, посмотрел, словно я уже его опозорила с ног до головы.