Странник, вероятно, безмолвно ушёл в толчею. Потому как я почувствовала близко присутствие другого существа, оно всегда отдавалось дрожью внутри. Чуть не ставшего для меня всем миром существа. Намеренно не подаю никаких признаков жизни.
— Пришёл за моей головой — запишись в очередь, — индифферентно произнесла я.
— Не имел мочи сказать, — молвил эльф. — Упустить единственную возможность соединиться.
Встала, с намерением уйти, но притормозила, посмотреть в его наглые очи.
— Вы всегда загодя думаете о себе?
Глаза царевича сверкнули праведным гневом.
— Я думал о выживании своего народа! — оскорблёно заявляет Леголас.
Конечно, поэтому ты и шёл вторым. А Тошка — первым. Царевич — трус!
— Неужто?
Брови Леголаса сдвигаются на переносице:
— Не поспел я, да и никто не поспел бы его спасти.
— Почему тогда не забрали тело или не схоронили как положено?
— Да потому, что не осталось ничего! — в отчаянии выкрикнул эльф.
А я думала — хуже в моём положении быть не может.
— По кускам разорвали. Ты это добивалась услышать?
Кошмарище. По мурсалам тебе, Светка, по мурсалам. Как бы я хотела сию секунду оглохнуть. Воображение живо нарисовало картинку, к горлу подкатил тяжелый ком. Стены заплясали сумасбродную круговерть.
— У меня не было намерений причинять тебе непотребную боль.
— Знаешь, ты прав: жалость — моё слабое место, — мёртвым голосом заключила я.
Он вновь нахмурился, глядя на меня с подозрением.
Я нашарила глазами выход, питая надежду добрести до цели не свалившись в обморок. Леголас резво сорвался с места, привлёк к себе моё тело. Я упираюсь во всю мочь, смекая, что силы скоро покинут меня. Бесполезно. Царевич фиксирует ладонью мой затылок и завладевает моим лицом. Нахлынувшее чувство сродни легкому бризу для измотанного путника в пустыне. Сдувает жар ужаса и страха. Одаряет спокойствием и приливом нежности. Губы царевича касаются моего рта, ресниц, носа, скул…
«Запрись получше и открывай лишь в том случае, когда назовут цвет твоих трусов».
Говорили Саурону за вратами Мордора.
Голоса доносились как сквозь толщу воды.
— Чем ты её опоил? Чистая отрава! — укорял переливчатый эльфийский голос.
— Сама попросила.
Синдарин. Блин, ничего не соображаю. Каша в голове.
— Воды! — рявкнул королевич Лихолесья куда-то в сторону от меня.
Так. Значит, я все же потеряла сознание. Ко рту приставили твердый прохладный предмет, по ощущениям — край кружки.
Я попыталась оценить обстановку. Видно меня вынесли на лоджию, поближе к свежему воздуху. Делаю глоток, и до меня доходит абсурдность моего положения. Скорость, с которой я вскочила, и рванула прочь от эльфа — «Феррари» нервно дымится за треком. Оба мужчины вздрогнули от неожиданности. По дороге я бесцеремонно и довольно грубо толкнула царевича, кружка с водой выпала из рук эльфа и заюлила по полу.