- Любовь, созидающая и управляющая миром, как бы это удивительно ни звучало, по своей сути является абсолютно бесстрастной. Безусловной. Такая любовь - это любовь без права обладания, восхищение без поклонения. Безусловная любовь не создаёт отношений зависимости между тем, кто любит, и предметом его любви.
- Ты встречал такую любовь?
- Я чувствую это. Я люблю тебя именно так.
На тёмных ресницах Мерлина, словно слёзы, сверкали растаявшие снежинки, он быстрым движением руки смахнул их.
- Отчего тебе никогда не бывает достаточно этого? Ни Марк Антоний, ни Цезарь, ни Луций Арторий Каст, ни Риотамус, ни Аврелиан, ни Артуир мак Айдан, - никто из них, кроме твоего тела, ничего не видел. Для меня же ты всегда была бестелесна, как стихия.
Я взглянула на браслет, что накануне подарил мне Артур, - ряд крупных неровных жемчужин, помещённых между переплетёнными золотыми цепочками. Он сказал с нахальной улыбкой: «Добродетельная женщина - это жемчужина великой цены, она стоит дороже рубинов». Я ответила, что это самое глупое изречение, какое я когда-либо слышала. А ведь оно даже не принадлежало Святому Павлу.
Я никогда не была добродетельной женщиной.
Я пришла в его покои спустя несколько недель с момента своего появления в замке. Артур объявил меня своей невестой и окружил придворными девушками. Ланселот следовал за мной по пятам. Но когда я пожелала оказаться в спальне короля, мой верный рыцарь молча и потупив взгляд отошёл в сторону. Билл и Персиваль впустили меня внутрь. Все они очевидно получили распоряжение не препятствовать падению моего целомудрия в глазах придворных. Взгляд, которым Артур окинул меня, выдавал его чисто мужское самодовольство. Целую минуту я просто смотрела на него, а затем, скинув халат на пол и подняв подол сорочки, забралась в постель и устроилась на нём. Он попытался сесть, но я толкнула его обратно. Наступило долгое молчание. Потом я просунула ладонь между нашими телами и приспустила брэ с его бёдер. Одна рука Артура коснулась стены, и я услышала, как тяжёлые перстни на его пальцах слабо чиркнули по камню. Другая рука потянулась к моей груди, но я отстранила её от себя и начала медленно двигаться вверх-вниз, снова превратившись в слепую волну, призываемую близящимся штормом. Артур вздрогнул и застонал, я почувствовала, как он дёрнулся подо мной, а затем поразил меня болезненным толчком. Я не испытала ничего похожего на наслаждение, а его дыхание сделалось горячим и частым, всё тело напряглось, он вскидывал бёдрами, чтобы усилить восприятие.