- Я помню, как мы с тобой беседовали на этом самом месте несколько десятилетий назад, в день коронации Утера Пендрагона, - на губах Мерлина блуждала лёгкая улыбка. Теперь ни у кого бы язык не повернулся назвать его стариком. Густые русые волосы, спускавшиеся на лоб до самых бровей, светлое, гладкое лицо, ясные глаза, прямая спина, - он выглядел столь же молодо, как и я. - Ты не пожелала присутствовать на церемонии. Ты не благоволила новому королю.
Мы остановились. Я смахнула ладонью снег с каменных зубцов на стене.
- Утер принимал расположение магов как должное. Он думал, мы станем ему служить. Вортигерн был умнее и наблюдательнее.
- Твой взгляд всегда направлен в сторону тени, - заметил Мерлин. - Ты поэтому выбрала его в качестве объекта своего покровительства? Или потому, что я выбрал Утера в качестве своего?
- Вортигерн был магом, - ответила я. - Кто, как не он, мог обеспечить прочный мир в Камелоте? Утер прокладывал дорогу по одному камню и дальше последнего ничего не видел. Вортигерн же умел творить порядок из хаоса. Мне жаль, что мы его потеряли.
Мерлин покачал головой.
- Тебе следовало держать свои симпатии при себе. Ты вскружила голову юному принцу своими речами о бесконечных возможностях магии, а затем вверила Экскалибур Утеру.
- Я сделала ровно то, что ты велел, - вспыхнула я. - И Вортигерн обрушил весь свой гнев на меня. Это меня он лишил памяти.
- Ты уязвила его самолюбие. Не нужно было давать ему ложных надежд. В последнее время я часто думаю о том, как бы поступил Артур, узнай он о твоей причастности к смерти его родителей.
Я взглянула на него с настороженностью и некоторой обидой.
- Но он никогда не узнает. Это была всего лишь череда случайностей, а не злой умысел.
- Я знаю, я знаю, - печально отозвался Мерлин. - Иногда мне кажется, что ты преследуешь драконий род, словно тяжёлый и неодолимый рок. Но в случае Артура... - он сокрушённо вздохнул. - Я не понимаю тебя. Променять своё величие на смертного! Он вторгся в твои владения, он лишил тебя невинности, запер в каменных стенах. Он станет приказывать тебе, а ты не посмеешь перечить его воле, ибо отныне ты - его собственность.
- Если кто-то завидует тому, что хотел бы иметь сам, то он старается всячески это обесценить, - с лёгкой улыбкой заметила я.
Мерлин повернулся и взглянул на меня с удивлением. Его глаза теперь имели тот цвет, каким обычно окрашивается кромка на горизонте перед самым рассветом. Но они были пусты, они ничего не излучали, скорее, наоборот, вбирали меня в себя.