— Телефонистом-наблюдателем послали? — встретил он Подковина вопросом. — А-а-а… Грамотный?.. Смотри, телефонограммы придется тебе писать… Во время боя со мной поменьше разных там благородий. Говори толково и быстро. Это, во-первых… Во-вторых, связь во время боя — все. Ты — глаза и уши не только передовой огневой линии, тебе придется также корректировать стрельбу Золотой горы. Ты не должен тупеть с испуга, ты обязан видеть окружающую обстановку так, как она выглядит на самом деле. Не уменьшай опасности, но и не преувеличивай ее. Слыхал, как вчера разделали японцев? — Лицо Копьева озарилось улыбкой.
Подковин первый раз был в кольце неприятельского огня. Он вышел из блиндажа к мортирам; неуклюжие и короткоствольные, они стояли с задранными кверху жерлами. Артиллеристы сидели в нишах бруствера. Солнце пекло. Пыль от взрывов оседала и затрудняла дыхание. Подковин перебежал в башню, и сразу стало легче.
Наблюдательная башня — это стальной цилиндр с бронированным колпаком; она полузакопана на небольшом возвышении между Мортирной батареей и Китайской стеной. Внизу — второй редут.
Телефон висел в блиндаже, скрытом глубоко в земле сзади орудий.
«Здесь почти безопасно», — подумал Подковин.
А снаряды сыпались и сыпались: на головы артиллеристов, на жидкие прикрытия стрелковых окопов… В бруствере редута зияли бреши.
В башню вошел старший, фейерверкер:
— Скоро четыре часа. Батарея готовится, — сказал он. — Что новенького?
— Справа от Сахарной головы появляются жидкие сероватые дымки и быстро исчезают. Вон, смотрите, опять.
— Да, батарея там есть, — сказал фейерверкер. — Пойду доложу штабс-капитану. Надо бы Золотой горе пустить туда с десяток снарядов.
Подковин вышел из башни и стал сзади орудий, ожидая выстрела.
Поступило распоряжение обстрелять полевые гаубицы, что за железнодорожной насыпью.
— Это дело проще, — засуетились артиллеристы.
Подковин попросил фейерверкера указать ему местность, которая будет подвержена обстрелу.
— Встань на площадку и последи за полетом снаряда. Увидишь, куда упадет. На этот обстрел мы уменьшим заряд. Пороху восемь фунтов, — скомандовал фейерверкер. Через несколько минут за пригорком у железнодорожного пути поднялся столб земли и сразу же осел.
Волчья Мортирная вызвала ответные выстрелы. Особенно учащенно стреляла неприятельская батарея полевых гаубиц.
Над башенкой часто лопалась шрапнель. Подковин слышал, как о землю, сзади и спереди башни, шлепали свинцовые пули.
Стрельбу своих орудий корректировал сам Кольев, посылая снаряды то за Сахарную голову, то на батарею гаубиц. Японцы прекратили огонь из тяжелых пушек, Но их скорострелки все еще обсыпали наши позиции шрапнелью, поднимая пыль на подступах к укреплениям. Осколки и стаканы часто со звоном ударялись о дула мортир.