Появилось шампанское. Случайные гости пили и целовали ручки Вере Алексеевне. Послали за полковником Смирновым. Фок оживился и непрестанно говорил:
— Наши солдаты показали чудеса стойкости и храбрости.
— Представьте себе, и матросы, — вставил Никитин.
— Это все потому, что они в августовских боях столкнулись с врагом впервые.
— Вы, ваше превосходительство, отрицаете закаленность солдата?
— Но по-настоящему лучше бьются свежие войска. У них не испорчены нервы, им не очертела и любопытна боевая обстановка. Что такое закаленность? Отчаяние, последние прыжки подраненного зверя. И японцам эта штука известна. Что мы читаем в найденных на убитых японских офицерах письмах? У них одна просьба: не посылайте старых, обстрелянных солдат. Редкий, видевший в глаза смерть, хочет с нею снова встретиться.
— Я с вами не согласна, Александр Викторович, — сказала Вера Алексеевна. — Вы отрицаете привычку, а с нею и приспособление к обстановке. Даже у животных это развито. В первые дни бомбардировок мои поросята и свиньи, заслышав гул снаряда, метались по двору как угорелые, а теперь, представьте себе, снаряд разорвался где-нибудь невдалеке, а они и рыла от корыта не поднимут.
Присутствующие усмехнулись, и особенно горько генерал Никитин.
1
После того как войска вступили в крепость, полковник Третьяков попросил в штабе назначить его на левый фланг. Временные укрепления и почти полевая обстановка давали возможность широко проявить инициативу. Тесное обложение еще не наступило. Линия обороны против позиций на Перевалах укоротилась незначительно, зато стала более изломанной и с флангов доступной обстрелу с моря. В последние дни июля намерения неприятеля еще не выяснились. Одно являлось несомненным: японцам нужно было сжать нас с флангов и занять на них господствующие высоты. Как только бросили Волчьи горы, самым уязвимым местом оказался именно левый фланг. На нём была и высокая гора, которая привлекала внимание японцев.
Объезжая окрестности Высокой и лежащие впереди нее горы, полковник Третьяков еще острее почувствовал свои промахи на Киньчжоу, вытекающие исключительно из неосмотрительности и беспечности. Киньчжоу хвалили все, вплоть до адмирала Макарова. Полковник слышал эти похвалы и, убаюканный ими, не изучил серьезно позицию, не взвесил все «за» и «против».
— Перехвалили, — усмехнулся Третьяков и дернул за повод лошадь, направляя ее от Боковой горы к Угловой. — Вот и здесь мы имеем прекрасную группу возвышенностей, которые при правильном вооружении надолго бы задержали врага, не дали бы ему продвинуться даже к бухте Луизы. Но… где средства обороны? Где у нас пулеметные гнезда, мортиры, глубокие траншеи, ходы сообщения и прочные укрытия? Никто не подумал о больших вылазках, о подготовке путей для них, о специальных резервах для них. Гарнизон крепости, знающий хорошо ее окрестности, услали на Ялу и не вернули…