На обратном пути Третьяков встретился с полковником Ирманом и искренне обрадовался. Ирман пользовался всеобщим уважением. Несколько сутуловатый, с круглым лицом и густой бородой, полковник внушал окружающим уверенность в силе его духа.
— Как там, полковник? — спросил Ирман.
— Пока тихо, но не сегодня-завтра следует ожидать атаки. Горки и складки вокруг хорошие. Будем держать.
— Превосходно. Как люди?
— Как всегда. Готовы биться до последней крайности. Но ворчат…
Ирман, приподнявшись на седле, наклонился к Третьякову:
— Пулеметов-де мало и гаубиц.
— Что же делать? Это верно. Но здесь нет орудийного завода… Наша солдатская обязанность — дать полноценный отпор наличными средствами обороны. Вы им почаще напоминайте… Впрочем… Я хотел сказать, что нам будет большая помощь от моряков. Но флоту приказано выходить. И дай ты, господи, ему удачи.
Полковники, один артиллерийский, другой пехотный, поехали рядом.
— На такой длинной линии обороны нам нужно бы побольше солдат в резерве иметь. Собственно, здесь часто будут протекать полевые бои, — сказал Третьяков.
— Да. Но откуда их взять?
— С участков, имеющих долговременные форты.
— Будем маневрировать. А людей беречь надо. Наш гарнизон будет таять, а неприятельский по мере надобности пополняться!
Солдаты с радостью встречали и провожали Ирмана и Третьякова. Их спокойный объезд позиций, посещение опасных мест, душевные разговоры с нижними чинами вносили в ряды защитников уверенность в несокрушимости Порт-Артура,
— Люди добры и даже радостны, — сказал Ирман. — Примем все меры, чтобы сохранить этот дух… Кстати, четвертый взвод второй полевой батареи Лапэрова будет у нас на левом фланге.
— Прекрасно! — воскликнул Третьяков. — Командует взводом, кажется, штабс-капитан Ясенский.
— Да. С инициативой офицер. Я его прекрасно знаю.
2
После августовских боев японцы ненадолго притихли, но затем, получив подкрепление, начали проявлять усиленную деятельность около горы Высокой. К началу августа вокруг нее было сосредоточено более двух пехотных бригад.
Гора Ляотешань, так же как и гора Самсон, оставалась плохо вооруженной. Этот мощный кряж, господствующий над нашим левым флангом, был немым свидетелем удач и неудач русских войск и флота. Вооруженный мортирами и дальнобойными орудиями, он мог бы сыграть значительную роль в защите крепости.
Солдаты четвертого взвода Лапэровской батареи, вступив в предгорья Ляотешаня, почувствовали себя сначала как-то неловко.
— Словно мы провинились в чем, — сказал взводный фейерверкер штабс-капитану Ясенскому.
— Ничего, брат, не беспокойся. Дела нам впереди еще много будет.