— Валентина Модестовна, сыграйте для нас что-нибудь. В этом городе мы так редко слышали хорошую музыку.
Валя вспыхнула. Слова капитана показались ей первым приемом ухаживания. Не отнимая руки, она ответила:
Что вы? Я же только учусь.
— Очень прошу. Музыка утешает, а я так соскучился по семье. У меня маленькая, востроглазенькая дочка…
— А-а-а, — ласково протянула Валя и пожала руку капитану. — Мы с вами вместе выберем, что сыграть.
Девушка взяла у боя поднос со сладостями — он ждал ее у портьеры — и обошла всех гостей.
Капитан стоял у окна.
— Я хотел бы послушать Чайковского, — сказал он, когда к нему подошла Валя.
— Сыграю, Николай Степанович, но позднее. Мы не знаем гостей… Что вы скажете против «Бури на Волге?»
Николай Степанович одобрительно закивал головой и подумал: «Какая умница, точь-в-точь, как моя Наташа».
Музыкальная пьеса была прослушана в полной тишине, и когда Валя кончила, к пианино подошел Лыков.
— Божественно! Русские мотивы, наши волжские…
Как ваше здоровье, Валентина Модестовна?
Капитан поморщился и отошел в сторону.
Валя взглянула на Лыкова и улыбнулась.
«Дрова и тавровые балки хорошо изучил, а к людям подхода не освоил», — подумала она.
— Сыграйте еще что-нибудь, — выкрикнул поручик. — Вальс Штрауса.
Пока Валя играла, подошли еще гости: директор банка и доверенный местной крупной торговой фирмы «Чурин и К°» с женами. Модест Владимирович объявил, что сейчас начнутся танцы, и сам сел за пианино. Вечер проходил оживленно. Валя танцевала с Лыковым, поручиком и капитаном, но беседовала исключительно с Николаем Степановичем. Она расспрашивала его о семье, о службе, о крае.
— Мало знаю о Китае и меньше того — о японцах… Краснею от стыда…
В конце ужина мужчины все чаще и чаще стали прикладываться к рюмочке. Лыков раскраснелся и оживился. Поручик мурлыкал напев из «Веселой вдовы». Капитан пил коньяк, но сдержанно. Он остановил поручика, который было направился в гостиную.
— Выпьем… Я откопал мартелевский коньяк высшей марки… Занятная штука с лимоном… Девочки пусть сыграют. Отсюда даже лучше слушать.
Валя играла попурри из русских песен.
— Вот она, Русь святая! — воскликнул Лыков. — Выпьем за великий русский народ, господа! Что вы там наливаете, капитан? За русский народ — и коньяк? Нет, надо по стакану беленькой!
— Согласен, — сказал капитан. — Русской водки так русской водки…
Все выпили и стали закусывать, а капитан стоял с вытянутой рукой.
— Что же, вы, Николай Степанович? — спросил поручик. Все обернулись в сторону капитана.
— И я выпью. Но дозвольте мне, дорогой Лыков, сказать вам, как русскому человеку и купцу, несколько слов… — Капитан с протянутой рукой, в которой держал стакан, подошел к Лыкову: