Возвращаясь с Дагушаня, мы услышали ружейную трескотню около атакованной батареи, но никто не обратил на это внимания. Хорошее расположение духа после шампанского не покинуло нас.
Утром 11/24 ноября я узнал: японцев выбили из занятых ими окопов; следовательно, накануне мы отпраздновали успех японского оружия преждевременно.
В четверть первого часа дня 13/26 ноября 500 орудий бомбардировали русские форты, а 5000 человек ждали сигнала, чтобы броситься в атаку.
Небольшая группа офицеров посмотрела в бинокли на дымящиеся впереди высоты. Начальник штаба сказал несколько слов генералу Ноги, тот ответил ему тихим голосом. Генерал Иджичи передал ординарцу, стоящему у телефона, распоряжение, и оно пошло во все направления. Группа на высоте, тем самым сделав свое дело, расположилась вдоль траншеи и начала внимательно наблюдать. Бой начался.
Все офицеры производившего атаку батальона выбыли из строя, сраженные пулями или ручными гранатами, которыми русские пользовались весьма успешно.
Второй форт 13 ноября представлял картину, редкую в войнах всех времен. В первые же моменты сигнала к наступлению верхушки бамбуковых лестниц поднялись со дна рва. Пользуясь ими, группы в двадцать — тридцать человек заняли всю наружную отлогость бруствера; задние ряды стояли на лестницах. Густая масса людей, цеплявшихся друг за друга, с офицерами на флангах, все время размахивающими шашками, двигалась вверх. Передняя шеренга, добравшись до гребня бруствера, оказалась совершенно открытой. Залп русских смел голову колонны. Наступающие остановились. Вторая и третья шеренги пытались уйти назад. Люди задних рядов и на лестницах старались продвинуться к цели, они кричали «вперед!», а бывшие у гребня бруствера кричали «назад!»
Русские вышли из-за своих укрытий. Великаны-бородачи выпрямились во весь рост и встретили лицом к лицу солдат микадо, выглядевших перед ними карликами.
Русские бросали небольшие жестяные коробочки, от разрыва которых несчастные японцы разлетались во все стороны. Скоро стало заметно, что атака ослабевает. Офицеры выдвигались вперед, махая своими саблями, но их порывы были напрасны: солдаты перестали бросаться на форт. Один офицер, делая большие шаги, точно пьяный, долго расхаживал у бруствера, махая по воздуху самурайским мечом. Он казался заколдованным, но пуля подшибла его. Скатившись вниз и опомнившись там, он сел под скатом бруствера, и к нему присоединились еще два офицера. Упал снаряд. Когда дым рассеялся, от трех офицеров не осталось и следа.
Японская артиллерия, установленная за высотами, не имела возможности видеть свою цель и постоянно пускала снаряды в середину своих же войск. Японцы вообще были расточительны в расходовании человеческих жизней.