Дневальный второй батареи, услышав первые отдаленные залпы, вздрогнул и прошептал:
— Это они…
За горой гудело, земля вздрагивала. На наших позициях взрывались неприятельские снаряды. Размеренные групповые выстрелы продолжались минут десять. Затем звуки выстрелов и взрывов слились. Наши батареи энергично отвечали. Дневальный перестал вздрагивать, он оцепенел. Кругом поднимались ездовые и канониры и тревожно оглядывали небо на севере. Вдруг слева оглушительно и густо щелкнуло, точно вот тут — за двадцать-тридцать шагов — ударил гром. Лошади присели, стали рваться, потрясая коновязь. Дневальный подбежал к Подковину, который поднимался усталый и расслабленный.
— Слышал! Что это за штуки?
— Неприятельские суда из своих дальнобойных пушек стреляют.
— Как же их допустили? — растерянно проговорил дневальный.
— Утром разберут и прогонят.
Подковин соскреб грязь с шинели, скатал и привязал шинель к передку лафета.
— Я пойду на горку посмотрю.
— Он может и по горке ударить.
— Понятно, может, но попозднее и после того, как наша батарея стрелять начнет.
Ездовые запрягали лошадей, а Подковин побежал к вершине горы. Пик Самсона навис своими зубьями над низко лежащими русскими укреплениями. Многочисленные отроги зловещими щупальцами вдвинулись в лощину. Поперек всего перешейка непрерывно мерцали огни неприятельских залпов. Издали они казались дрожащей сеткой световой рекламы, по которой бегали справа налево и наоборот замысловатые огненные знаки. На темном просторе моря попарно вспыхивали длинные языки багрового пламени: то стреляли канонерки. На возвышенности Наньшань видна была пляска огней от рвущихся неприятельских снарядов и выстрелов крепостных орудий. Присмотревшись, Подковин понял, что неприятельское полукольцо огня суживается, грозно надвигаясь на одинокую позицию.
Наш правый фланг, включая Известковую гору, начал действовать на рассвете. Неприятель довольно близко придвинул свои батальоны пехоты, а также батареи. Одновременно действовали разнокалиберные пушки. Огонь то — усиливался, то затихал. По-видимому, в то время как одни батареи действовали, другие продвигались ближе. С самого начала артиллерийского поединка японские пушки стали забивать наши. Около тридцати русских полевых скорострельных орудий до десяти часов утра почти бездействовали. Выбранные для них места оказались неудачными. Первая батарея подполковника Саблукова, при попытке въехать на Известковую гору, была обстреляна неприятелем.
Подковин не мог оторваться от развернувшейся перед ним захватывающей картины. Японские цепи продвигались уверенно и напирали на правый флаг. «Прорвутся— и все пропало. Неужели наши не ударят по ним?»