Неприятельские канонерки молчали.
Роты русских солдат вытянулись вдоль дороги. Генерал ехал впереди верхом. Чем выше в гору, тем больше попадалось раненых.
Фока остановили и подали ему новое донесение Третьякова:
«С левой стороны Самсона (между высотой № 75 и Самсоном) идет 25–30 рот. Половина — колонной, половина— развернутым строем. С левого фланга позиции, в обход ее, идут две роты по воде. Большая масса верстах в четырех от нас. На левом фланге около 10–12 рот и двенадцать орудий».
— Что вы на это скажете, полковник?
Савицкий, слушая донесение, подсчитывал: «Двадцать пять плюс две, плюс десять, итого тридцать семь рот видимых, да черт знает сколько невидимых. А у нас: две плюс две, итого четыре».
— К вечеру, ваше превосходительство, группируются.
— Немедленно сообщите батарее Лапэрова, что стоит на левом фланге, о неприятеле, двигающемся по воде, — распорядился Фок. — Скорей к полковнику Третьякову.
Генерал пришпорил лошадь, но тут же осадил ее:
— Опять донесение. Читайте, полковник.
«Из-под Самсона близ высоты № 75 двумя колоннами идут еще 7–8 рот. Двигается также артиллерия. Редут № 9 совершенно срезан с левого фланга снарядами; траншея также попорчена, но люди еще держатся».
— Вперед, за мной! — крикнул Фок и ускакал.
Савицкий хотел следовать за ним, но его остановил обозный солдат:
— Ваше высокоблагородие, двух лошадей убило.
Полковник пустил лошадь вскачь, чтобы догнать начальника дивизии.
— Ваше превосходительство, двух лошадей, запряженных в двуколки, груженные патронами, убило. Есть опасность и за других.
— Доставить патроны Третьякову на людях.
— Зачем патроны на позицию, там их склад.
— Что же, по-вашему, начальник позиции врет и склад у него не горит?
— Патронные склады горят с треском, ваше превосходительство, как фейерверк.
— Расследуйте. Если патроны в складе около батареи № 10 есть, то отправьте двуколки в тыл.
Поднявшись на шоссе, Фок пошел медленно. Генерал бросал беспокойные взгляды на предгорья Самсона, в ближайшие овраги, на полотно железной дороги, разыскивая расположение батарей и цепей противника. Оглядываясь и несколько приседая при свисте пуль, он рассматривал батареи, покалеченные и уже покинутые русскими.
За батареей № 10 дорога шла по совершенно открытой местности, а до ближайших окопов было не менее четырехсот шагов. Генерал сел на камень. Неприятельские снаряды сыпались теперь исключительно на окопы и прилегающие к ним овраги. Клубы пыли и дыма висели над головами защитников. Свинцовые шарики и острые осколки густо сыпались сверху, резко хлестали по стенкам траншей и деревянным укрытиям. Нельзя было высунуть головы. Шрапнельный дождь сменялся взрывами снарядов.