— Не могли бы вы ехать побыстрее? — постоянно спрашивала Халима у водителя.
Тот вел свой старый «форд» на предельной скорости, однако со спокойствием погонщика верблюдов заметил:
— Аллах создал время, о спешке речи не было.
Она уже дважды теряла Омара, третьего раза она не перенесла бы. Этого просто не могло произойти. Омар не имел права входить в гробницу. Халима внезапно поймала себя на том, что она молится, призывает Аллаха, просит его не позволить свершиться несправедливости. Мстит ли ей сейчас Аллах за то, что она покинула аль-Хуссейна, которому поклялась в вечной верности? Она была готова искупить свою вину, заплатить любую цену, только не такую непомерно высокую, только бы не безумие Омара было расплатой!
Автомобиль поднимал тучи пыли, и видно его было издалека. Фон Ностиц сделал остальным знак прекратить работу. На полпути Халима выскочила из такси и побежала по песку к троим мужчинам, лишь теперь узнавшим ее.
— Что случилось? — издалека закричал Омар.
— Вы нашли Имхотепа? — взволнованно спросила Халима.
Фон Ностиц отмахнулся, так что сразу стало понятно, что их поиски оказались безуспешны.
Тогда Халима бросилась на шею Омару. Она покрывала его лицо поцелуями и радостно повторяла: «Аллах так пожелал. На то воля Аллаха!»
Сначала никто, и меньше всех Омар, не понимал, что происходит. Лишь когда Халима успокоилась и рассказала о предупреждении Хартфилда, лица мужчин изменились. Барон выразил сомнение и предположил, что история была лишь уловкой профессора, желавшего заставить их отказаться от дальнейших поисков. Однако Омар и Нагиб напомнили барону о его состоянии. В таком состоянии, как профессор, люди обычно не способны на хитрости. В любом случае они были едины в том, что в данный момент следует вернуться в Гизу и поговорить с Хартфилдом.
Перед «Мена Хаус» их ждал микасса. Казалось, он был взволнован.
— Здесь был этот Карлайль, — сообщил он Омару.
— Карлайль? — Омар был настолько удивлен, что не нашелся, что сказать.
— Он второпях покидал отель. Но что значительно интереснее, я не видел, как он входил. А я, как ты знаешь, не пропускаю ничего. — Микасса пожал плечами.
Омар не успел найти подходящее объяснение визиту Карлайля, как Нагиб схватил его за руку:
— Бежим!
Они взбежали по широкой каменной лестнице на первый этаж к комнате профессора.
Хартфилд лежал на кровати с широко раскрытыми глазами. Ноги его были перекрещены. Правая рука лежала на груди, сжатая в кулак, левая свисала с кровати. У кровати лежала веревка с двойными узлами на концах, какие используют погонщики верблюдов, чтобы бить животных. Хартфилд был мертв. Задушен.