Джек на несколько шагов приблизился к леди Ди. Его интересовало, как и какими силами осуществляется охрана принцессы. Он наблюдал, как вокруг нее лавировали, оставаясь почти незаметными, парни из Секретной Службы с крошечными гильзами наушников.
Для произнесения тостов и спичей, из Англии, по указанию самой королевы, был командирован специалист этого дела, которому предстояло поблагодарить гостеприимных хозяев. За краткой торжественной частью последовал обильный, но довольно дурно приготовленный и пресный обед: пережаренные отбивные из ягнят под соусом «Никозия» с рагу из зеленой фасоли.
Когда во время десерта, состоящего из миндального торта с апельсиновым соусом и кремом Марсала, принцесса Диана поднялась для произнесения речи, Джек находился в тридцати футах от нее. На ней было дорого, золотой тафты, длинное платье с блестками. Однако, на вкус Харрисона, это одеяние было слишком вычурным и неуместным на благотворительном вечере. Диана казалась неуклюжей, что еще больше подчеркивали ее большие ступни, из-за которых принцесса получила мультяшное прозвище «Принцесса Дези». Так звали одну из героинь бесконечного диснеевского «утиного» сериала.
Речь Дианы была семейной до фамильярности и предназначалась лишь тем, кто был с ней хорошо знаком. Беспокойное детство и юность, бесконечные поиски путей самосовершенствования, низкая самооценка, доходящая до самоотвращения, все это наложило отпечаток на ее небольшое выступление. Даже мучивший ее недуг – булимия, она называла своим «вечным и позорным другом».
Джек не мог отделаться от двойственного чувства: речь леди Ди одновременно и обескураживала, и выдавала пресыщенность. Жалость к самой себе ничуть не тронула Харрисона, как и та истерия, которая канвой проходила не только через ее речь, но и через всю жизнь принцессы.
Реакция на выступление Дианы была неоднозначная: даже охранники Секретной Службы, обычно невозмутимые и холодные как лед, очень эмоционально приняли эту речь. Правда, аплодисменты, которыми наградили принцессу слушатели, были оглушительными и шли, казалось, от чистого сердца.
В зале все поднялись, не исключая и Джека, шумно и тепло выражая свое восхищение. Сейчас, в обстановке всеобщей эйфории, он мог бы без труда дотронуться до принцессы. «За булимию! – хотелось крикнуть ему. – За любые существующие достойные причины!»
Однако наступало время заняться делом. В истории Джека и Джилл следовало начинать писать новую страницу.
Сегодня пришла его очередь быть звездой спектакля. Так сказать, солировать. Он пристально наблюдал и за другой известной личностью, почтившей своим присутствием сегодняшнюю вечеринку. Ему и раньше представилось несколько случаев поближе познакомиться с манерами и привычками этой дамы.