Я не могу воскресить Иосифа, как воскрешал Лазаря.
Я, похоже, вообще больше ничего не могу. Знаете, целый час дрожащими руками пытался привычно сотворить из воды вино – не вышло. Даже какого-то там «плодово-выгодного», кое раньше являл по щелчку пальцев. Мной овладело ледяное спокойствие – как тогда, на Голгофе. Я отчётливо понял – скоро моя очередь. Повелительница тьмы точно так же возникнет из темноты в моей палате под утро, один укол – и всё закончено. Я даже ничего и не почувствую. Может, короткую, острую боль на одну секунду, но не более. В современные времена мессию убьют изощрённо, зато быстро. Я не стану мучиться под солнцем на кресте, наблюдая стекающую вниз собственную кровь. Игла шприца пронзит мне вену – как один-единственный гвоздь, и я вновь отправлюсь на небеса. Второе пришествие закончится так же, как и первое. Правда, без фарисеев, без первосвященников Иудеи, без суда Понтия Пилата и без римских легионеров, стоящих наготове с гвоздями в руках под палящими лучами. Меня сотрясает ужасная мысль: оказывается, в первый раз-то было лучше! Я был никем, жалким бродягой, явившимся в Иерусалим на осле, с горсткой учеников, осмеянным, оплёванным и презираемым. Впоследствии моим именем назвали религию, посвятили мне празднества, пышно отмечали мой день рождения (почему-то ёлкой, откуда в Палестине возьмутся ёлки?!), запирали невинных дев в каменных домах, призывая хранить мне верность (монастыри – удивительно загадочное изобретение). И сжигали тех, кто говорил, будто меня нет. Зато теперь я погибаю, запертый внутри стен психиатрической лечебницы, один, без единого ученика и сторонника. Мой палач – девушка со шприцом, на зарплате, едва превышающей прожиточный минимум. А за окном – молятся мне, чествуют меня, просят и призывают – опять-таки меня, не ведая, что в данную минуту умирает их бог.
После Голгофы многие желали спросить – отчего я не сопротивлялся?
А очень просто. Силы покинули. Я не был способен поразить молнией ни римского наместника, ни командующего легионерами центуриона, ни фарисеев, ни толпу, визжавшую «распни его!». Как изумились ученики, ожидавшие совсем иного действия. Как издевались надо мной и торжествовали первосвященники Анна и Каиафа. Я приготовился к смерти, умер – и воскрес спустя две тысячи лет. Для новой гибели.
…И вновь, чувствуя смертную тоску, терзаюсь сомнениями. Кто я? Где я? Отчего я так уверен, что являюсь мессией? Неоднократно прочёл Библию, знаю всю наизусть, особенно откровение Иоанна. Ведь сказано – когда перед концом Света появится Антихрист, все признают в нём Христа и поклонятся ему – он не будет отличим от Спасителя, начнёт творить чудеса, исцелять прикосновением, поднимать мёртвых. Он подчинит себе мир, и лишь праведные раскусят самозванца, посланника злых сил. Только вот нет ответа на вопрос: а