Ах… как же я скучаю по вам, ангел мой.
Радостию было узреть в нитях Паутины – вы не отдали своё сердце моему убийце. Пусть вышли замуж за генерала Ланского и, к моей вящей печали, рано отбыли из этого мира в иной, где мы с вами по неизвестной причине не встретились… А ведь я закрыл глаза на смертном одре, надеясь на встречу в раю среди ангелов. Где вы сейчас, моя чудесная прелестница? Я пишу в пустоту, надеясь: когда-нибудь я передам вам послание лично или через верных друзей. Мне приятно было узнать, что государь сдержал своё слово и обеспечил наших детей[38]: все они дожили до седых волос. Правда, подлый француз тоже процветал: надеюсь, мы обязательно свидимся с ним в иных сущностях, только вот подобная встреча будет не столь прекрасна, как с вами.
Остаюсь с вечной любовью и страстию, ваш Александр Пушкин.
(бар «Рок-н-ролл», запертый на все замки, включая оконные)
– Добрый вечер, сударыня.
– (С явным облегчением.) О, наконец-то. Добрый. Что закажете?
– Я бедный литератор, госпожа трактирщица. Водку, конечно. Самую дешёвую.
(Звук льющейся жидкости.)
– Интересно. Водка прельщает всех, от богов до сочинителей. Только тираны ввиду места рождения пристрастны к чаче. Если у литератора нет денег, почему бы ему тогда не пить дома в одиночестве или декадентствовать с небритыми личностями у подъезда? Ведь в баре, как правило, наценка в сто процентов, и это в лучшем случае.
– Сударыня, кабак – сущность души русского человека. Наше государство. Наша идеология. Любовь, если хотите. Всё сливается в едином угаре, звоне стекла и упоительном запахе солёных огурцов из деревянной кадушки, щекочущим тебе ноздри.
– (Серьёзно кивнув.) Да вы поэт.
– Ах, барышня. Как начертано на стене одной из общественных уборных близ селения Митино, «познать любовь и страсть поклонниц нам здесь, увы, не суждено… Среди говна мы все поэты, среди поэтов мы говно». Скажите, вы давно работаете в трактире?
– Скажем так, я на днях получила бар в наследство. Совершенно внезапно. Как именно, я, пожалуй, поясню вам после. И меня он удивляет… Обычные люди почему-то не заходят сюда от слова «совсем». Сплошь знаменитости. Их тянет в эту дверь, как магнит. Постойте, кажется, я вас узнала… ваш образ достаточно растиражирован… вы же…
– Вы читали мои книги, о нежный ангел? Честно говоря, сам их совсем не смотрю, только на автограф-сессиях, когда издательство вывозит меня в магазины и я открываю первую страницу для подписания текста. «Александръ Пушкинъ» – это круто по нынешним временам, как мне говорят, отличная игра с псевдонимом. Вам что-нибудь подписать?