- Надеюсь, вы не говорили с ним об этом?
- Ревнуете? - кокетка игриво ущипнула Вальтера за руку. - Не надо! Вы такой красавчик, что глупо ревновать! Но когда фон Валленберг заговорил со мной о любви, я,- она притворно вздохнула,- не смогла его оттолкнуть! Ведь он почитает меня словно мадонну! Его чувства чисты и возвышенны!
Не больше и не меньше! Вальтер прекрасно знал своего брата, и был твердо уверен, что единственное, чего тот хотел от этой девушки сейчас целомудренно прикрыто юбками и к высшей любви не имеет никакого отношения.
Но оставался невыясненным ещё один вопрос!
- А я,- глухо спросил он, после небольшой заминки,- могу ли я рассчитывать на место в вашем сердце?
Покосившись на девицу, Вальтер заметил, как лукавая улыбка изгибает нежные губы.
- Менестрель, столь прекрасно поющий о своей любви, всегда найдет уголок в сердце дамы!
Итак, все нашло свое объяснение - пока эта крошка гостеприимно разверзнет бедра перед деньгами и положением де Моле, его брат будет, как последний придурок, махать, прославляя её красоту, мечом, а ему отведена роль нового Петрарки - петь о красоте платонической любви к замужней даме. Веселенькую жизнь им уготовила эта тщеславная, помешавшаяся на собственной красоте вертихвостка!
Холодное бешенство, забурлившее в груди Вальтера, не находя выхода, сделало единственное доброе дело - оно погасило огонь, пылающий в его душе. Вальтер влюбился в Ульрику за несколько мгновений, практически за такой же срок её и разлюбил.
- Уже поздно,- продемонстрировал он нарочитую заботу,- как бы вас не хватились дома?
- О, не беспокойтесь,- поспешно заверила его Ульрика,- я периодически навещаю свою старую тетку. А у неё настолько плохо с памятью, что она тот час забывает обо мне, стоит мне пересечь порог её дома!
- А не могли бы вы, как-нибудь отправиться к ней ночевать?
Вальтер шел наобум! Девушка укоризненно рассмеялась.
- Однако..., вы дерзкий менестрель!
- О, вы меня не правильно поняли,- фон Валленберг продемонстрировал испуганное смущение, - я хотел бы без помех спеть песни, которые сочинял, грезя о вашей красоте! Разве я бы осмелился посягнуть на вашу честь? Она для меня священна..., но если вы мне не доверяете, то пусть единственным слушателем моих виршей будет месяц на небе!
Такая приманка не могла не сработать. Тщеславная самовлюбленная девица была настолько в восторге от себя, что не осталась равнодушной к такой грубой лести. Но, видимо, остатки здравого смысла все-таки восставали против подобного безрассудства, поэтому Ульрика колебалась.
- Вы можете прихватить с собой служанку, и даже не одну!