— Чего ты тут затаилась? – пугает меня внезапным хлопком по плечу невесть откуда взявшаяся Вероника, – Надо ходить улыбаться. А то так не отхватишь никого.
— А кого я должна отхватить? – удивляюсь я, собиравшаяся ограничить поле охоты шампанским и канапэ с черной икрой.
— Да, я шучу. Ты у нас девушка, можно сказать, замужняя. Твой клиент заплатил за монопольное пользование. Но между нами девочками, ты вполне могла бы наставить ему рога, взяв какую-нибудь ненакладную одноразовую халтурку. От тебя же не убудет. Тут сегодня самые сливки собрались.
Надо сказать, сливки я не любила никогда, очень уж они жирные. Вот и эти не исключение.
— Вот ты как раз себе и нахватай. Пока твой ветхий младенец подгузники в Швейцарии меняет.
Вероника прищуривается, разглядывая меня как-то по-новому, будто мы с ней только что познакомились. Похоже, что такого откровенного хамства от меня она не ожидала.
— Видишь, вот этих фламинго? – вместо продолжения словесной битвы задает вопрос она, – Мулатка, вон та брюнетка и эта рыжая.
Искусно наманикюренный палец Вероники останавливается на тех самых топ-моделях, которые пробудили во мне дремавший годам комплекс неполноценности. Я киваю.
— Это сегодняшние «невесты», – видя непонимание на моем лице, куртизанка поясняет, – Свежее мясо. Они сегодня пойдут с молотка. Аукцион самая занимательная часть вечера.
— А само мясо в курсе? – сильно задетая грубостью и циничностью этих слов, вопрошаю я.
— Неа. Они думают, что их ждет блистательная карьера певиц, актрис и манекенщиц.
— А ты не хочешь их предупредить? Пока не поздно.
Ответ предсказуем. Уничижительный взгляд тоже.
— Таня, я смотрю, ты не умнеешь. Опилками что ли твоя голова большая набита?
С этой любезной фразой снежная королева покидает меня, направившись горделивой походкой на встречу какому-то лысому гному. Гном подобострастно кланяется, сверкая голой макушкой, и трется губами о Вероникину кисть.
— Еще шампанского? – предлагает бармен за моей спиной.
Я машинально протягиваю пустой бокал, не взглянув в его сторону. Оглушенная свалившимся на мою большую голову грузом информации, не замечаю, что вопрос этот задан на французском. Я наблюдаю за передвижениями язвительной мегеры. Она перемещается от гнома к какому-то круглому очкарику, отдаленно напоминающему Вини Пуха ботаника. Тут дело лобызанием ручки не ограничивается, толстяк заключает Веронику в объятия и смачно целует поочередно в обе щеки. Я слышу как один из представителей жирненьких «сливок» справа от меня, глянув в сторону обнимающихся, произносит имя. Фабрицио. Вот ты, оказывается, какой. Великий и ужасный. Кто бы мог подумать, что за фасадом неуклюжего мишки кроется злобный спрут. А Вероника с Фабрицио, оказывается, на самой что ни наесть короткой ноге. Короче только у таксы. Как-то мало похожа она на бедную узницу, вынужденную нянчить всяких великовозрастных младенцев.