— Расскажи мне о себе, – просит тем временем отец, заказав себе клаб-сэндвич, – Мне все-все интересно.
«Я хочу знать о тебе все» всплывает пузырьком на поверхности памяти. В последнее время меня все хотят. Прямо как пресловутую дубленку из комедии «Самая обаятельная и привлекательная».
Я рассказываю, отрывая и выкладывая на стол лепестки, но сохраняя нетронутой сердцевину. Усталые глаза отца периодически трогает слеза, которую он стоически проглатывает, запивая водой из графина.
Психологи говорят: любая теория представляет лишь отдельный аспект проявления многогранной реальности. Мама, скрыв от моего детского ума существование других граней, подала мне свою теорию как единственную возможную реальность. С годами она вросла в кожу и, в конце концов, сделалась для меня таковой. Сейчас разглядев с опозданием другую грань, я не в состоянии мгновенно перестроиться. В моем подсознании отец, пусть теперь и оправданный, остается чужим человеком. Официант приносит счет, зазывно подмигивая расположившемуся за соседним столиком парнишке в белой рубашке с узким галстуком. Отец мгновенно пресекает мою попытку расплатиться.
— Я так рад, что у тебя все хорошо, – улыбается он, – Что ты выходишь замуж. Я буду счастлив, если ты разрешишь мне отвести тебя к алтарю.
— Тебе на это не требуется разрешения. Это твой отцовский долг, – отправляю в ответ искреннюю улыбку я.
— Спасибо тебе.
Мы договариваемся отныне созваниваться и встречаться, и, обнявшись на прощание, расходимся в разные стороны. Я спускаюсь в метро. Меня гложет изнутри желание, придя домой, первым делом набрать мамин номер и сбросить на нее голову увесистый кирпич упреков. Как она могла? Как осмелилась решить за меня?! Как у нее язык поворачивался все это время лгать, разыгрывая из себя жертву? Но чем ближе, чередуя остановки, вагон подъезжает к станции Пасси, тем тише становится голос негодования. Моя мать – это бактерия, питающаяся тем, что обычно убивает все живое. Токсичные отходы негатива необходимы ей для жизнедеятельности. За неимением готового яда, она отравляет существующие съедобные продукты. Уход мужа в свое время обеспечил ей пищу на долгие годы. От такого лакомства она не пожелала отказаться ни за какие коврижки. Она и до сих пор с удовольствием смакует это давно остывшее блюдо, намалевав над головой ореол трагичности. К чему приведут мое запоздалое разоблачение? Моя родная бактерия только отхватит себе еще мясистый кусочек горечи с начинкой из дочерней неблагодарности.
Дома меня встречает закончивший работу раньше обычного Артур. Его гладкий лоб корежит длинная морщина.