— Возьми. И не возвращайся туда. Никогда. У тебя остались там какие-нибудь личные вещи, которые тебе нужны, что-нибудь ценное?
— Нет.
— Тогда иди.
— Но… я не смогу их тебе вернуть.
— Не нужно. Я тебе позвоню. Только ни ногой сюда больше, — говорит Терри, запрыгивая обратно в подъезд и снова сбегая по ступенькам в подвал.
Он распахивает дверь, набрасывается на Кельвина и, упираясь локтем ему в горло, прижимает к стенке.
— Ах ты, ублюдок!.. — шипит Терри, наблюдая за тем, как у Кельвина выкатываются глаза.
— Вик об этом узнает, — низким, сдавленным голосом стонет Кельвин.
Свободной рукой Терри словно в тисках зажимает причиндалы Кельвина, и тот издает противный визг. Понимая, что у него самого опасным образом усиливается сердцебиение, Терри с ухмылкой произносит:
— Считай это желтой карточкой за повторное нарушение. В следующий раз твоим мячикам хана.
Терри упивается страхом в глазах Кельвина. Он бравирует, но знает: Кельвин слишком туп, чтобы увидеть разницу. Он отпускает Кельвина, тот присмирел и запуган настолько, что даже не может промямлить какую-нибудь пустую заготовленную пренебрежительную полуугрозу. Терри возвращается на улицу, заводит кэб и отправляется в Королевскую больницу.
Все стало гораздо сложнее. Теперь им займется Пуф. Нахуя, спрашивает себя Терри, на кой черт я из-за шалав-то нарываюсь?
Он вспоминает всех, кого когда-либо подвел. И больше всех — Эндрю Гэллоуэя, друга детства, который покончил с собой. Он совершил самоубийство по множеству причин, но Терри знает: свою роль сыграло и то, что Терри трахал жену Голли. Для него Голли — это жуткий, запрятанный в глубине шрам, который так и не зарубцевался. Терри знает, что он останется там навсегда. Но с возрастом ему становится несравнимо легче, особенно когда с людьми, попавшими в трудную ситуацию, он хотя бы пытается поступать как должно, вместо того чтобы пользоваться их уязвимостью.
К тому времени как Терри добирается до больницы, небо снова чернеет и начинается дождь.
Терри идет по стерильному коридору с казенным светом и отводит взгляд от каждой встречающейся медсестры. Несмотря на то что ему удается выбираться на поле пять или шесть раз в неделю, у него по-прежнему выдаются мрачные дни, и поэтому он ходит на прием к датскому психологу, который напоминает ему Ларса. У психолога вываливается из штанов брюхо и усталый вид. Всегда очень, очень усталый вид.
Так долго без какой бы то ни было сексуальной разрядки Терри не обходился с тех пор, как ему исполнилось шесть. Даже инцидент во время съемок порно несколько лет назад не вывел его из строя на столь длительный срок. Теперь же он приговорен к пожизненному целибату. Никогда ему больше не наслаждаться знатной еблей, и ему кажется, что за ним по пятам следует черная мрачная тень.