Рот женщины перекосился так, что кожа вокруг чуть не лопнула.
— Никогда не слышала такой поговорки.
— Это из Миамаса.
Женщина молча разглядывала свои колени.
Не похожа она на ангела, думала Эльса. С другой стороны, на пьянчугу тоже не тянет. Наверное, она достигла золотой середины между ангелом и пьянчугой.
— Зачем бабушка приводила к вам Волчье Сердце?
— Кого, извини?
— Вы сказали, что бабушка его к вам приводила. Поэтому он вас боится.
Женщина кивнула — очень медленно, но все-таки уже немного быстрее.
— Я не знала, что ты зовешь его… Волчье Сердце.
— Это его имя.
— Не знала.
— Так что, почему он вас боится, если вы даже не знаете, как его зовут?
Женщина положила руки на колени и уставилась на них так, будто видела первый раз в жизни и терялась в догадках, откуда они здесь взялись.
— Твоя… твоя бабушка приводила его сюда, чтобы он рассказал о войне. Она считала, что я могу ему помочь, но он меня боялся. По-моему, он боялся моих вопросов и своих… воспоминаний. — Прежде чем сделать глубокий вдох, она добавила: — Он пережил много… много войн. Он почти всю жизнь так или иначе провел на войне. Ты не представляешь, что война может сделать… с человеком.
— Почему у него сдвиг по фазе насчет рук?
— Что, извини?
— Он все время моет руки. Как будто они пахнут какашками.
Женщина в черной юбке ушла в себя. Эльса кашлянула.
— Ну, к примеру, какашками. На самом деле это может быть любой другой запах. То есть это что-то типа обсессии?
Женщина снова взмахнула ресницами:
— Иногда мозг человека, который пережил сильное горе, вытворяет странные штуки. Возможно, он пытается смыть…
Она замолкает. Опускает глаза.
— Смыть что?
— …кровь, — с отсутствующим видом ответила женщина в юбке.
— Он что, кого-то убил?
— Не знаю.
— Он чокнутый? — спросила Эльса прямым текстом.
— Что, извини?
— Вы же психолог?
— Да.
— Психологи ведь лечат людей, у которых с головой не в порядке. Ну, у которых что-то внутри сломалось. Наверное, невежливо называть их чокнутыми. Да? У него просто что-то сломалось?
— У всех, кто был на войне, что-то сломалось, — грустно сказала женщина.
Эльса пожала плечами.
— Зачем он пошел в солдаты? Во всех войнах виноваты солдаты.
Руки женщины медленно переместились с колен на письменный стол и обратно.
— По-моему, он был другим солдатом. Он был солдатом-миротворцем.
— Все солдаты одинаковые! — фыркнула Эльса.
И почувствовала себя ужасной ханжой. Она ненавидела солдат и войну, но знала, что если бы Волчье Сердце не разбил теней в Бесконечной войне, то серая смерть поглотила бы Просонье. Эльса много об этом думала. Когда стоит сражаться, а когда нет. Бабушка говорила: «У тебя есть мораль, а у меня есть двойная мораль. Так что я выиграла». Но Эльса не считала это выигрышем.