В уголке рта у Альфа снова мелькнула складочка.
— Обычно ее мнение было противоположным тому, что считала Бритт-Мари.
Эльса рисовала ботинком на земле маленького снежного ангела.
— Может, это и хорошо? Если у всех будет право собственности, они смогут переехать куда захотят.
— Нам и здесь хорошо. У нас все прекрасно. Это, черт побери, наш дом.
Мимо пронеслась газетенка, которую Эльса видела в окно подъезда. А может, уже другая. На секунду она застряла у нее в ногах, потом умчалась дальше, будто маленькая и злобная морская звезда. От этого внутри у Эльсы снова вскипела ярость. При мысли о том, на что была способна бабушка только ради того, чтобы ей в ящик не клали бесплатных газет. Эльса ужасно злится, потому что в этом вся бабушка. Она ведь делала это ради Эльсы. Типично для нее. Все ради Эльсы.
Сама-то бабушка любила эти газеты, она сминала их и клала в ботинки после дождя. Но однажды Эльса прочитала в интернете о том, сколько деревьев уходит на то, чтобы изготовить бумагу для одной-единственной газеты, и сделала таблички для почтовых ящиков мамы и бабушки, потому что Эльса фанат экологии. Но газеты все равно клали им в ящики, а когда Эльса звонила в редакции, там лишь смеялись. А зря. Над бабушкиной внучкой смеяться опасно.
Бабушка ненавидела экологию, но была человеком, с которым можно пойти в разведку. И ради Эльсы она могла стать террористом. И за это Эльса больше всего злилась на бабушку, потому что не хотела ее прощать. За все остальное. За ложь, и за то, что она оставила маму, и за то, что она умерла. Но до чего сложно злиться на того, кто ради тебя готов был стать террористом. Эльса понимала, что злиться не следует, и от этого становилась все злее и злее.
На бабушку даже разозлиться как следует невозможно. Даже в этом она не похожа на нормальных людей.
Эльса молча стояла рядом с Альфом и моргала так, что заболели виски. Альф делал вид, будто ему на все наплевать, но Эльса заметила, как он посматривает в темноту, будто что-то ищет. Он смотрел по сторонам, как это делают Волчье Сердце и ворс. Как будто он тоже ее охранял. Эльса присмотрелась к Альфу, пытаясь определить его место в бабушкиной жизни, вставить его туда как пазл. Бабушка не особенно много о нем говорила, но любила повторять: «этот парень не может оторвать ноги от пола, у него подошвы стерты до дыр».
— Ты хорошо знал мою бабушку?
Куртка скрипнула.
— Что значит хорошо? Мы, твою мать, были соседями. Вот и все.
— Тогда что ты имел в виду, когда приехал за мной на такси? Почему ты сказал, что бабушка тебе никогда бы не простила, если бы ты оставил меня?