Эльса поняла, что мама имеет в виду женщину в черной юбке. Мама крепко сжала руль и рассеянно продолжала, как бы разговаривая с самой собой:
— Я никогда с ней особо не разговаривала. Думаю, вряд ли кто из соседей ее расспрашивал. Мы предоставили это бабушке. А потом…
Мама вздохнула, и во взгляде ее появилось сожаление.
— …шли годы. Мы были заняты своими делами. И со временем она просто стала одной из нас. Честно говоря, я и забыла, что она переехала к нам в тот день, когда мы с тобой вернулись из больницы…
Мама повернулась к Эльсе. Попыталась улыбнуться. Получилось не очень.
— Наверное, я плохой человек, раз такое забыла?
Эльса покачала головой. Ей хотелось рассказать про Монстра и ворса, но она сдержалась, вдруг мама запретит с ними встречаться. У мам ведь странные принципы, когда речь идет о дружбе с монстрами и ворсами. Понятно, их боятся, и понадобится много времени, чтобы доказать: они вовсе не те, за кого их принимают. Так же, как и с пьянчугой.
— А часто бабушка уезжала? — спросила Эльса.
Мама вцепилась в руль. Серебристый автомобиль, который ехал следом, сигналил, потому что перед ними образовалось расстояние в несколько метров. Мама отпустила тормоз, и «КИА» медленно покатилась вперед.
— По-разному. Смотря где и как долго она была нужна.
— Бабушка это имела в виду, когда сказала, что ты стала экономистом, чтобы ей насолить?
Мама удивленно посмотрела на Эльсу. Серебристый автомобиль снова засигналил.
— Что?
Эльса теребила резиновую прокладку в дверце.
— Я все слышала. Это было сто лет назад. Бабушка сказала, что ты стала экономистом, потому что это был подростковый бунт. А ты ответила: «Да что ты вообще обо мне знаешь? Когда я была подростком, тебя здесь не было!» Ты тогда это имела в виду?
Мама внимательно рассматривала костяшки пальцев.
— Просто я разозлилась. А когда злишься, не всегда следишь за словами.
Эльса помотала головой в знак несогласия.
— Это не про тебя. У тебя всегда все под контролем.
Мама выдавила улыбку:
— С бабушкой не всегда.
— Сколько тебе было лет, когда умер дедушка?
— Двенадцать.
— Двенадцать лет — это еще ребенок.
— Да, это правда.
— И бабушка оставляла тебя одну?
— Бабушка ехала туда, где в ней нуждались, дружочек.
— А как же ты?
— Другие нуждались больше.
— Поэтому вы все время ругались?
Мама вздохнула так тяжко, как могут вздыхать родители, когда они понимают, что рассказали больше, чем планировали.
— Да. Иногда поэтому. Иногда из-за чего-то другого. Мы с бабушкой были очень… разные.
— Нет. Просто вы были не такими, как все, — каждая на свой лад.
— Возможно, и так.