— Добрый вечер, Соломон! Рада тебя видеть! Как прошел день?
— Мама! Я серьезно тебя спрашиваю! Что ты знаешь обо всей этой истории? Кловер просто в отчаянии. Их семье нужен постоянный доход. Ведь ее отец не может работать из-за болезни. И вдруг такое странное совпадение! Не успела ты узнать про нас с Кловер, как ее мать немедленно выгоняют с работы.
Сол дышал тяжело, бурно вздымая грудь, явно пытаясь успокоить себя и оставаться по мере сил вежливым с матерью.
— Кажется, я уже тебя предупреждала, что не потерплю никаких «нас» в том, что касается этой девчонки!
— Мама! Пожалуйста, не начинай все сначала! Просто скажи, что случилось с нашей кухаркой.
Вида отложила книгу в сторону. Сол мельком взглянул на обложку. Роман Харпер Ли «Убить пересмешника».
— По-моему, ты и сам все отлично понимаешь, ничуть не хуже меня! — небрежно бросила ему мать. — С каких это пор проблемы с кухаркой входят в сферу твоих интересов? Насколько я помню, раньше тебя мало занимали домашние дела. Ты — военный человек, Сол! И не забывай, ты — Арбутнот, и у тебя тоже есть целый ряд обязанностей… Наконец, есть долг перед семьей! В один прекрасный день ты возглавишь ту империю, весь тот бизнес, который построил для тебя отец. Слишком большая ответственность ляжет на твои плечи, мой мальчик, чтобы в придачу ко всему еще и интересоваться людьми, которые варят тебе на завтрак яйца всмятку. Предоставь эти заботы другим, например мне!
— Какие обязанности, мама? Постоянно путаться под ногами у отца? Всегда быть в шаговой доступности от него? Но у него ко мне нет никаких официальных поручений! Ничего такого! Мама! Если эту женщину выгнали с работы из-за Кловер, я сойду с ума!
— Так вот, значит, как своеобразно она на тебя влияет!
— Влияет? Да я люблю ее! Люблю, и все тут!
Вида осторожно тронула рукой свои волосы.
— Мне нужно выпить!
— Но ты же никогда не пила!
— Ты даешь мне веский повод начать это делать прямо сейчас!
Соломон безвольно рухнул на диван, опустив плечи. В глазах его плескалась усталость. Какое-то время мать и сын хранили молчание. Пластинка между тем доиграла до конца, и игла противно скрипнула, перескочив с канавки на ровную поверхность диска. Эти треск и шуршание, многократно усиленные граммофоном, были единственными звуками, нарушавшими зловещую тишину, повисшую в комнате. Но оба, и мать, и сын, были только рады затянувшейся паузе. Нужно же хоть немного остудить себя, привести в норму дыхание и упорядочить собственные мысли.
— Я люблю тебя, Соломон! Ты ведь знаешь это, правда?
Сол молча кивнул, уставившись глазами в ковер. Да, он отлично знает, как его любит мать.