— Я пришла за его вещами… На память…
— От чего он умер? Передоз?
— Да, — сказала она. — Нашли в каком-то притоне под Волгоградом.
— Значит, всё-таки на море ехал…
— Почему умирают молодыми? Лучше бы я…
Рыдает.
— Вы не плачьте, — говорю. — Никого у вас, что ли, не осталось?
— Его мать, моя сестра… Но мы не общаемся. Она обижалась на меня. Говорила, что надо было все контакты с Кириллом обрубить. А то я, мол, давала ему деньги на наркоту… В смерти его меня обвиняет, я знаю. На похороны ни она, ни отец Кирилла не пришли…
— Знаете что, — предлагаю. — Вы лучше уверьте себя, что животные гораздо лучше людей. Сколько у вас кошек?
— Девять…
— Ну вот. Эти девять кошек вам никогда не причинят боль. У меня тоже есть кот. Я его очень люблю. Не думаю, что это взаимно. Хотя… любовь к кошкам она ведь всегда безусловная…
— У человека горе, — сказал стоящий рядом Джавад. — Что ты говоришь всякую ерунду?..
Джавад был расстроен. Наверное, ему правда хотелось показать Кириллу Каспий…
***
У самого Джавада зрели перемены. Наконец, спустя почти два года заточения в тубдиспансере он его покидал. Его выписывали с погашенными очагами туберкулеза, набравшего вес, полного сил. Вирусная нагрузка почти не определялась. Жених.
— Приходи ко мне на свадьбу. В субботу. В «Лейлу».
— А как же челюсть? — издеваюсь я. — Ты всё-таки подумай…
— Приходи, Лео. Ну правда. Приходи — покушаешь, отдохнёшь. Посмотришь, какие у нас свадьбы. У нас очень красивые свадьбы. Придёшь?
— Приду.
— Жаль, Егор не хочет, — сказал Джавад. — Егор, может, всё-таки придёшь?
— Пир во время чумы? — улыбнулся недобро Егор. — Нет, это не для меня.
— Да какой чумы?! — обиделся Джавад. — Что, если у нас ВИЧ, мы не имеем права жениться, рожать детей и всё такое?
— Действительно, Егор, хватит ныть, — сказал я.
— Ладно, ладно, веселитесь, — буркнул Егор и склонился над ноутбуком. Он всё же решил, что надо оставить после себя диссертацию.
Так. Значит, Джавад, дай Аллах, не заразит жену и дети будут отрицательными, Егор напишет диссертацию… А я? Чем подведу итог своего существования? Хочется выяснить это прямо сейчас, но я не знаю.
Мысленно я почти каждую ночь пытаюсь ответить той девушке из хосписа, чего я хочу. Не получается.
Зато знаю, чего не хочу: прожить свою жизнь, будто я — это не я. Я — такой, как и все. Любой медик знает, что все люди одинаковые. Сердце, мозг, легкие, печень, кости… Всё остальное — частности: форма черепа, количество пальцев, состав крови…
Я хочу того же, что и все: учиться, работать, любить. Я согласен — несите сюда и проблемы, и горести, и разочарования… С одним лишь условием — что мне будет кого обнять.