— Да легко! То к коллегам моим пристаешь при мне же, то…
— Я не к кому из них не приставал! Ни разу! — продолжал шипеть Алексей. А Ника еще сильнее распалялась от того, что его близость, гнев и шипение не действовало так, как следовало. Вместо страха и желания быстрее сбежать, ей хотелось его поцеловать. Крепко-крепко… и долго и нежно.
— Да как скажешь! Все, отпусти меня! Мне нужно платье высушить где-то и как-то.
— Чтобы ты опять со своим красавчиком обнималась, перебьёшься!
— А тебе какое дело?! С кем хочу, с тем и танцую! — видимо алкоголь все же начал действовать, уж как-то больно туманно стало в голове. А может ей было просто холодно от того, что мокрое платье все еще липло к телу.
— Нет!
Ника взвизгнула, пытаясь высвободиться. Как же губительно действовало влияние Алекса. Она уже не помнила, когда себя так вела. Все время старалась обходиться без насилия, словами. А то и вовсе убегала от проблемы стараясь их таким образом избежать.
— Я тебя сейчас выпорю, если не угомонишься! — пригрозил он ей на ухо, когда какая-то парочка прошла мимо и странно на них покосилась.
— Давай! Ты постоянно мне чем-то угрожаешь, — выдохнула Ника. Он был так близок, что стоило ей чуть податься вперед и они бы уже целовались. Ну не оттолкнет же он ее? Надо проверить!
Видимо ее намерения были настолько прозрачны, что Алекс быстро положил ей руки на плечи и отодвинул от себя на расстояние вытянутой руки. Нда, теперь будет сложнее проверить.
— Хватит, пойдем я отвезу тебя домой, — с какой-то отрешенностью потребовал он и Ника резко от него отстранилась, скинув его ладони с себя.
— Сам езжай, у меня вечер не закончился!
Смерив ее презрительным взглядом, он развернулся и шагнул в сторону.
— Угораздило же влюбиться в такого дурака… — прошипела Ника сквозь стиснутые зубы и тут же опешила. Он услышал. И Ника очень жалела о том, что призналась и о том, что в слух.
Его губы скривила презрительная усмешка.
— Серьезно? Ника, ты понятия не имеешь, о чем говоришь, — он скрестил руки на груди. — Если бы и правда любила, как ты говоришь, не пыталась бы постоянно до белого колена довести и не позволяла бы чужим мужикам себя лапать или целовать.
В первые за этот вечер, Ника не смогла ничего ответить. Она бы сейчас с легкостью опровергла бы все его заявления, если бы не это убийственно безразличный взгляд и презрительная усмешка. Словно он пожалел дурочку, только что признавшеюся в любви.
Вот как… В первые в жизни она поняла, что и правда любит. И призналась. Даже сразу двоим. Себе и своему объекту воздыхания. А он…