Холт покачал головой.
– Я предпочту больше никогда не видеть ни одного из вас. Не хочу иметь ничего общего ни с этим замком, ни с его обитателями. Однако я возьму с собой боевого коня Депарнье, поскольку он принадлежит мне по праву. Что же касается всего остального, то распоряжайся этим как хочешь: замком, мебелью, добычей, едой, да чем угодно. Что отобьешь у товарищей, то твое.
Филемон потряс головой, не веря своим ушам. Какая поразительная удача! Незнакомец уходит и оставляет все, что есть в замке, ему, простому начальнику стражи. Он тихо присвистнул. Теперь он, а не Депарнье, будет править окрестными землями. Он станет господином, у него будет замок, и все – и дружинники, и слуги – будут исполнять его волю!
– У меня всего два условия, – прервал Холт его размышления. – Ты тут же освободишь людей из клеток. Что же касается прочих слуг и рабов, я предоставлю им выбор: остаться или уйти. Не собираюсь их к тебе привязывать.
При этих словах начальник стражи нахмурил густые брови. Он открыл было рот, чтобы возразить, но затем, посмотрев Холту в глаза, передумал.
– К тебе или к твоему преемнику, – уточнил рейнджер. – Попробуй только возразить, и выбор будет за тем, кто придет на смену, когда я тебя убью.
Филемон понял, что это не пустые угрозы. Холт прикончит его играючи. Или он, или этот его мускулистый юный спутник с мечом и на коне.
Он тщательно обдумал свой выбор. Или золото, драгоценности и огромный замок, сильная дружина, которая последует за ним, потому что он сможет заплатить, или немедленная смерть.
– Я согласен, – ответил Филемон.
В конечном итоге, подумал капитан, слугам по большей части и податься-то некуда. Многие в любом случае останутся в замке Монсомбр. Жизнь здесь научила людей фатализму: хуже уже не будет, а там кто знает, может, станет даже немного получше.
Холт медленно кивнул:
– Я так и думал.
Ивэнлин вся погрузилась в работу. Она, высунув кончик языка и нахмурившись, склонилась над небольшим отрезом кожи.
Ошибок допускать нельзя. Этот кожаный лоскут она нашла в конюшне за сараем, и его едва хватит для того, что она задумала. Материал был мягкий, податливый и тонкий; в пристройке девушка видела еще кое-какие ремни и обрывки упряжей, но все они были слишком грубые и совсем задубели. А этот кусочек – как раз то, что нужно.
Ивэнлин мастерила пращу.
Она отчаялась научиться стрельбе из лука. К тому времени, подумала девушка, как она попадет в стену сарая, они с Уиллом уже умрут от голода. Ивэнлин вздохнула. Быть принцессой не всегда выгодно: она умела отлично шить и вышивать, разбиралась в вине и могла устроить званый ужин для дюжины придворных с женами; она умела повелевать слугами и могла часами сидеть на скучнейших церемониях, выпрямив спину и притворяясь, что внимательно всех слушает.