Мортланд чувствовал себя старым, разбитым, никому не нужным, и всё чаще и чаще прикладывался к любимой бутылке, встречая чуть ли не каждый рассвет, упившись до невменяемого состояния.
В Вудвилл-лодж менялись любовницы, но ни одна не задерживалась дольше, чем на месяц. Мать и тетки боялись даже мельком показаться ему на глаза, благоразумно отсиживаясь в деревне, как не зазывали их в Лондон общие знакомые. И без того нелегкий характер Мортланда в этот период испортился настолько, что его старались сторониться даже приятели по клубу.
И только дочь и племянники! Пожалуй, ответственность за них давала ему сил не упиться в один из вечеров до смерти. Только дети составляли смысл его жизни, не позволяя сплину окончательно завладеть душой герцога. Слишком тонкая для здорового и энергичного мужчины нить, чтобы спасти от безнадежной депрессии, но пока достаточная для того, чтобы не пустить себе пулю в лоб.
Письмо от Лили пришло утром, когда страдающий похмельем Мортланд лежал на диване с чашкой чая и мужественно боролся с желанием прильнуть к горлышку бутылки. Его трясло от лихорадки, и он жалко кутался в шерстяной плед, безуспешно пытаясь согреться. Сегодня ему предстоял доклад управляющего, который нужно было выслушать на трезвую голову.
- Письмо от миссис Дуглас,- доложил секретарь,- изложить содержание или вы сами пожелаете ознакомиться?
Мортланд изумленно глянул на молодого человека. Он уже давно не читал ничьих писем, так в честь чего делать исключение ради какой-то миссис Дуглас? Уинстон, тяжело вздохнув, сразу понял, в чём дело. Он тяжело переживал запои патрона, и поэтому мягко пояснил:
- Дуглас - новое имя леди Лилианы, бывшей маркизы Тефорд!
Имя Лили произвело на герцога ошеломляющее действие. Мгновенно прошло похмелье, как будто он хлебнул чудодейственного эликсира, возвращающего мертвых в мир живых. Ощутимо быстрее побежала кровь в жилах, полыхнули щеки, да что там, от счастливого волнения задрожали протянувшиеся к заветному письму, тот час согревшиеся руки.
- Неужели,- забормотал, на миг даже забыв про секретаря, Мортланд,- неужели она одумалась?
Увы, ему сразу же пришлось разочароваться. В сухих выражениях Лили приглашала его в крестные отцы своему младенцу. Но хорошо хотя бы, что она захотела протянуть ему оливковую ветвь грядущего примирения. Это была маленькая, но победа!
Мортланд отбросил плед с колен, расправил плечи и впервые за последние полгода улыбнулся.
- Леди желает, чтобы я приобщил её новорожденного сына к церкви,- пояснил он пораженному этой метаморфозой Уинстону,- прикажите лакею приготовить ванну. Я выезжаю в Брайтон!