И сама по себе «Мистерия-буфф» – это, пожалуй, самое веселое, самое смешное сочинение, в то время написанное. Мы сейчас об этом несколько уже забываем, потому что мало кто ее перечитывает, мало кто вспоминает, что сам Маяковский, когда читал ее публично, переходил на разные голоса и даже принимался петь на мотив матчиша:
Хоть чуть чернее снегу-с,
но тем не менее
я – абиссинский негус.
Мое почтение!
Но сама сцена потопа – как она великолепна! Кстати говоря, в этой сцене есть замечательный автопортрет. Это дама-истерика, в чьих репликах очень сильны интонации ранних поэм Маяковского.
Дама-истерика
(ломая руки, отделяется от толпы)
Послушайте,
я не могу!
Не могу я среди звериных рыл!
Отпустите меня
к любви,
к игре.
Кто эти перила?
Эти тени перил,
стоящие берегами кровавых рек?
Послушайте,
я не могу!
Даже как любить, я забыла уже.
Отпустите!
Не надо!
Мимо я!
Я хочу детей,
я хочу мужей,
не могу я жить нелюбимая.
Послушайте, я не могу!
Это просто почти дословно переписанные куски из «Флейты-позвоночника», впоследствии то же самое звучало в «Про это», где герой, обращаясь к маме и сестрам, кричит: «Ведь вы меня любите? Любите? Да?»
Но вот на смену этой даме-истерике приходит наконец вожделенное душевное здоровье. Пришел всемирный потоп и смыл все. Все самое ужасное. И началась изумительная жизнь.
Студент
Сначала
все было просто:
день сменила ночь,
и только
заря чересчур разнебесилась ало.
Потом –
законы,
понятия,
веры,
гранитные кучи столиц
и самого солнца недвижная рыжина –
все стало как будто немного текуче,
ползуче немного,
немного разжижено.
Потом как прольется!
Улицы льются,
растопленный дом низвергается на дом.
Весь мир,
в доменных печах революций расплавленный,
льется сплошным водопадом…
Голос китайца
Господа, внимание!
Сюда моросят.
Жена австралийца
Хорошенькое моросят!
Измочило, как поросят.
Перс
Может, конец мира близок,
а мы
митингуем, орем и ржем.
Итальянец
(жмется к полюсу)
Становитесь сюда!
Теснее!
Здесь не закапает.
Купец
(наддавая коленкой зажимающего дыру с присущим этому народу терпением эскимоса)
Всем радостно, всем приятно. Чего уж там…
Поп
Братие!
Лишаемся последнего вершка.
Последний дюйм заливает водой.
Голоса нечистых
(тихо)
Кто это?
Кто этот шкаф с бородой?
Поп
Сие на сорок ночей и на сорок ден…
Купец
Правильно!
Господь надоумил умно его!
Студент
В истории был подобный прецедент.
Вспомните знаменитое приключение Ноево.
Купец
(водворяясь на место попа)
Это глупости –
и история, и прецедент, и воопче…
Голоса
Купец
Давайте, братцы, построим копчег!
Для купца ковчег звучит как копчег, потому что он любит копчености. И вот когда они строят этот ковчег, когда они ловят моржонка, когда нечистые начинают его жрать, – все это очень весело, в этом есть какой-то страшный, невероятный азарт творения нового мира. И даже афористичность Маяковского, его каламбуры, чаще всего несколько навязчивые и утомительные, здесь становятся удивительно свежи, милы и немедленно уходят в речь. «Одному бублик, другому дырка от бублика – это и есть демократическая республика». Мы это запомнили и повторяем это всегда, когда наша демократическая республика нам преподносит какой-нибудь очередное фи.