— Отойдите от больного, — произнес один из андроидов, становясь между Адри и хувером, в который переместили Гарана.
— Гаран, нет! Нет!
Перл и Пиона стояли рядом с матерью. Обе звали отца, но слишком боялись андроидов, чтобы подойти ближе. Андроиды вкатились обратно в хувер. Двери закрылись. Завывания сирены и мелькание огней наполнили тихий пригород, постепенно исчезая в отдалении. Адри и ее дочери сидели в снегу, рыдая и цепляясь друг за друга, и соседи смотрели на них. Зола тоже смотрела, спрашивая себя, почему ее глаза остаются такими сухими — обжигающе сухими. Ее снова сковал страх.
— Что происходит?
Зола посмотрела вниз. Андроид проснулся, отсоединился от зарядной станции и теперь стоял рядом с ней. Его сенсоры слабо светились. Она сделала это. Она починила андроида. Доказала, что чего-то стоит. Но ее успех был заглушен рыданиями и воем сирен. Смотреть на происходившее было невыносимо.
— Они забрали Гарана, — ответила она. — Сказали, что он «жертва летумозиса».
Андроид издал серию щелчков.
— О, боже… только не Гаран!
Зола едва ее слышала. Ее мозг уже некоторое время загружал информацию, но она была слишком захвачена происходящим, чтобы обратить на это внимание. Она стала вглядываться в обрывки информации, мелькавшие перед ее глазами.
«С тех пор как стало известно о первых жертвах летумозиса или голубой чумы — в северной Африке, в мае 114 года III эры, — болезнь унесла тысячи жизней…»
Зола начала читать быстрее и наконец добралась до слов, которых и боялась, и заранее знала, что увидит их: «Никто из заболевших не выжил».
Ико вновь заговорила, и Зола тряхнула головой, чтобы прогнать тревожившие ее мысли.
— …видеть не могу, как они плачут, особенно Пиона. Ничто не делает андроида таким беспомощным, как вид плачущего человека.
Внезапно почувствовав, что ей трудно дышать, Зола бросилась внутрь и привалилась к стене, не в силах больше слышать, как они рыдают.
— Тогда обо мне тебе беспокоиться не придется. Кажется, я теперь не могу плакать. А может быть, и никогда не могла.
— Правда? Как странно. Возможно, это программный сбой.
Зола уставилась в единственный сенсор Ико.
— Программный сбой?
— Конечно. У тебя же есть программа? — Ико подняла длинную тонкую руку, указывая на стальной протез Золы. — У меня тоже есть сбой: иногда я забываю, что я не человек. Не думаю, что это происходит со многими андроидами.
Зола уставилась на гладкое тело Ико, на гусеницы, на ее трехпалые руки и задумалась: каково это — существовать в таком теле и не знать, человек ты или робот.
Она хотела вытереть глаза, но они были сухими.