Они прочитали. Стилистические выкрутасы затемняли содержание. У обоих возникло инстинктивное желание отказаться и не ставить подпись под непонятной бумагой, но дипломатичность взяла верх. Они подписали.
— Отлично, — продолжил Ларнер. — Итак, на чем мы остановились? “Крутая команда”. Восемь членов, Боллза среди них нет. Командовал подразделением молодой двадцатипятилетний Уэйн Дженнингс, который к этому времени уже был ветераном и имел за спиной шесть войн и бог знает сколько убитых. Лучшие годы жизни, когда формируется личность человека, прошли на службе у смерти. Ему было двадцать семь, когда закончилась война, тридцать, когда К начал действовать. После войны Дженнингс вернулся на ферму умершего отца в восточной части Кентукки, у подножия плато Камберленд, если это вам о чем-нибудь говорит. Фермерством он не занимался, жил на ветеранскую пенсию. Подозрения по поводу Дженнингса были очень серьезные, и, говорят, со щипцами он умел обращаться виртуозно. Третий труд был найден всего в тринадцати милях от его дома. Что же касается остальных членов “Крутой команды”, то трое из них погибли в конце войны. Кроме Дженнингса оставалось еще четыре человека, их имена есть в наших материалах, к которым вы теперь получите доступ. В Кентукки жил еще один член группы, Грег Андровски, друг детства Дженнингса, но он покатился по наклонной плоскости и умер от наркотиков в 1986 году. То есть он жил на юго-востоке страны в те четыре года, когда там действовал К, но к тому времени уже совсем опустился и вряд ли мог быть убийцей. Его доконал Вьетнам. Остались трое. Двое из них переехали на север. Один в Нью-Йорк — Стив Хэрриген, он стал биржевым маклером на Уолл-Стрит и очень разбогател в восьмидесятые годы. Его бывший коллега живет в штате Мэн и зарабатывает тем, что возит туристов на рыбную ловлю. Оба были освобождены от подозрений. Третий, Крис Андерссон, переехал в Канзас-Сити и занялся продажей подержанных автомобилей.
— Он швед по происхождению? — спросила Черстин.
Ларнер слабо улыбнулся.
— В четвертом поколении. Его дед приехал из Кальмара, если вам это название о чем-нибудь говорит. Андерссон стоял вторым номером в нашем списке, он был ближайшим подручным Дженнингса, такой же хладнокровный, такой же испорченный тип. Но его алиби всегда было чуть лучше, чем у Дженнингса. К тому же Дженнингс противнее, для меня это был главный аргумент, конечно, сугубо эмоциональный. С учетом этого остается только удивляться, почему мне так долго разрешали возиться с моими подозрениями.
— Насколько вы были уверены в своих подозрениях?