Питье, нехолодное, сладкое и чуть кисловатое, само лилось в горло. Рейлан, не отрываясь, выпил все до дна и кивнул.
— Спасибо.
Говорить стало легче, но перед глазами все плыло и с трудом удавалось держать их открытыми. Окружающее казалось каким-то нереальным: мертвенно-бледный свет фонаря, уходящие вверх стены, покосившиеся коробки, рассевшиеся на них кошки — и тут же, словно чтобы сделать все еще неправдоподобнее, эта женщина, совершенно не подходившая ко всему остальному: пухленькая, с кудряшками и с ямочками на щеках, уютная и «домашняя», одетая в розовый халат с оборочками.
Она вытащила из кармана халата несколько фольговых пластинок и выдавила из них на ладонь таблетки: одну… другую, третью… подняла голову, спросила:
— У тебя что-нибудь болит?
Рейлан хотел ответить «все», но это было бы уже слишком. Поэтому ограничился обтекаемым:
— Если не двигаюсь, то не особенно.
— Понятно, — кивнула она и, чуть поколебавшись, добавила к набору еще таблетку. Подцепила одну пальцами и поднесла к его губам, держа наготове кружку. — Давай!
Он проглотил и запил. Тем же путем проследовали и остальные таблетки.
— Хорошо, — словно послушную собаку, похвалила его женщина. Взяла со столика полотенце, вытерла ему подбородок, на который пролилась струйка питья. — Поспишь?
— Да.
Глаза и в самом деле закрывались. Казалось, весь мир вокруг покачивается, словно он лежит в лодке и плывет куда-то, плывет…
— Если надо будет что-то, позови меня, — донеслось откуда-то издалека. — Меня Грейс зовут.
Грейс… Грейс… Лодка слегка качнулась и поплыла дальше.
Когда Рейлан пришел в себя в следующий раз, вокруг царила полная темнота. По лицу текли струйки пота, и все тело было мокрым, но голова больше не кружилась, и попытка пошевелиться на этот раз не вызвала вспышки боли.
Он прислушался и неуверенно позвал:
— Э-э… Грейс!.. — собственный голос прозвучал непривычно хрипло и слабо-едва ли кто-нибудь за пределами этой комнатушки мог услышать его.
В ответ раздался скрипучий звук и одновременно — шум, словно рядом на пол упало что-то увесистое. Потом — быстрый топоток, скрип двери… странно, а он всегда считал, что кошки ходят бесшумно.
Грейс пришла через несколько минут. Сначала в коридоре вспыхнул свет, а потом появилась и она — в халате и шлепанцах, явно разбуженная и сонная. Нагнулась, пощупала его лоб и спросила:
— Ну что, получше тебе?
— Да. Мне… в туалет надо.
Она взяла с сервировочного столика банку из-под майонеза с плотно прилегающей крышкой и поставила рядом с ним.
— Вставать тебе не стоит, так что вот… воспользуйся. Потом заткнешь, я выкину. Справишься?