С другой стороны, Иван вовсе не полностью лишен покровительства сильных мира сего. Царь Николай к нему вполне даже благоволит. Не сказать, что подружился, но наладил хороший контакт с де Вержи. А тот вовсе не против стоящих советов и подсказок, коль скоро высказывающий их не лезет на глаза. Полковник даже вполне благосклонно взирает на то, что царь с вниманием относится к сотенному.
Задевает ли это Ивана? Вот уж ничуть не бывало. Жить в полной независимости ни в этом, ни в прошлом мире не получалось. Некая иллюзия независимости могла возникнуть только ввиду того, что твоя личность попросту неинтересна всевозможным шишкам. Живешь там себе, копошишься, никому не мешаешь, ну и бог с тобой.
Он бы и здесь так же пристроился. Но… Вот сразу как-то не сложилось. За что ни возьмется, так обязательно выпячивается. А тут еще и батя взял да записал в стрельцы. Ну как тут не выделиться? Ведь жуть как не хочется стоять истуканом на поле боя, пока в тебя будут целиться, непременно желая закатать под шкуру кусок свинца.
С Хованской тоже все разрешилось. Два дня назад, когда он выкатил ей новости, княгиня тут же дала ему отставку. Однако от командования сотней не отстранила. За дверь с гневом не выставляла. Проклятиями не сыпала.
Как-то так буднично, хотя и с трудом скрывая волнение, заявила, что освобождает его от данного ей обещания. Отныне он волен поступать так, как пожелает. Даже оговорила то обстоятельство, что он теперь может задирать подол любой приглянувшейся девке. Все. Свобода.
Конечно, непонятно, как оно будет дальше, но пока все выглядит чинно и пристойно. И, кстати, Иван не очень-то торопится воспользоваться этой самой свободой. Живет так, как и жил прежде. Разве что прекратил беготню от посыльных Лизаветы. Надо бы озаботиться да вернуть в сотню Егора с парнями. Хватит им науку раздавать. Если преображенцы не дураки, то уже успели перенять приемы. Если дураки… Ну, он им не нянька. А лучшему десятку и в сотне занятие найдется.
Никуда не торопясь, привел себя в порядок. Позавтракал. Приоделся в парадный кафтан. Он, конечно, любил повозиться в мастерской, и, между прочим, не безрезультатно. Но за последнее время слишком мало внимания уделял сотне. А потому нужно заняться делами служебными. Ну и навестить Преображенское, чтобы выдернуть Егора с десятком.
– Вот так-так! – едва он появился на крыльце, как тут же раздалось удивленное восклицание.
Ясное дело, что проигнорировать подобное не получится. Иван обернулся на голос. Ого! А ведь и впрямь есть чему удивиться. Стоящего посреди двора парня в добром овчинном полушубке Карпов признал сразу. Пусть они и были знакомы всего ничего, а под конец оба не вязали лыка, расставшись практически в беспамятстве, но образ воспитанника вильненского коллегиума в память врезался прочно.