– Как видишь, Иван Архипович, – зажимая раненое плечо, ответил полусотенный.
– Ничего. Лекарь у нас знатный, вылечит на раз. Давай в башню, займись раной.
– Да я…
– Не спорь. Командирам взводов проверить личный состав и доложить мне о потерях! – выкрикнул Карпов приказ и опять к Гуляеву: – Иди, Петр Сильвестрович. Иди. Трудов нам еще предстоит немало.
Потери удручали. Если при захвате башен и дневном штурме турок потери измайловцев составили всего лишь один раненый штурмовик, то теперь дела обстояли куда как хуже. Двенадцать убитых, двадцать шесть раненых, причем одиннадцать настолько тяжело, что Рудаков не давал никаких прогнозов относительно их выздоровления. А точнее, предлагал подыскивать место для могилок.
Больше половины из оставшихся щеголяли легкими ранениями, позволившими им остаться в строю. В основном это были царапины или незначительные порезы. На одном из участков успели схлестнуться в серьезной рукопашной. Отсюда и резаные раны. Надо же, а Иван как-то и не заметил, что такое случилось. Все же командирского опыта ему еще набираться и набираться…
– Господин сотенный, там это… – эдак своеобразно доложил подбежавший стрелец.
Дело уже близилось к полудню. И Иван как раз беседовал на завалинке с Рудаковым. Медик сетовал на то, что не в состоянии помочь страдальцам с проникающими ранениями. Поминал попов, запрещающих производить вскрытие тел православных, а как результат медицина не может продвинуться в лечении подобных ран.
Вообще-то тут Иван мог бы поспорить. Попы попами, но палки в колеса развития медицины в не меньшей степени вставляет именно признанная профессура. Запреты священников еще хоть как-то можно обойти. А вот поди поборись с маститыми мастерами лекарского дела, коли тебя бойкотируют.
Скажете – ничего страшного, талант везде себе путь пробьет? Ага. Как бы не так. Во-первых, одна голова хорошо, а две лучше. Во-вторых, неплохо бы иметь доступ к исследованиям и открытиям соратников по цеху, что весьма затруднительно при отсутствии возможности посещения академии. Опять же, библиотека с трудами видных ученых. Словом, аукается бойкот, еще как аукается.
– Что там у тебя, Митрофан? – поинтересовался Иван у стрельца.
– Так корабли, господин сотенный.
– Проблемы? – вздернул бровь лекарь.
– Надеюсь, что нет, – ответил Иван.
– Вот и я надеюсь, – выбивая трубку, к которой в недавнее время пристрастился, произнес Рудаков. – Мне и с прежними ранеными забот хватает.
– Ну, я сделал все ради того, чтобы больше тебя не беспокоить. Остальное в руках Господа.
– Боженьку всуе не поминай.