– Господин сотенный, все тридцать три, – бодро доложил посиневшими губами Григорий.
– Все сам срезал? – глядя на замерзшего друга, уточнил Иван.
– Сам, – едва справляясь с ознобом, ответил десятник.
– Иди к Рудакову, пусть отпаивает тебя. Твоя работа только началась.
– Это я завсегда.
Угу. Рыбин он такой. Иван, собственно, потому и определил его в штурмовики. Егор – тот, может, и не уступит Гришке. Да только с некоторых пор он человек семейный. Да еще и Анюта уж понесла. Так что вояка он добрый, но нет в нем куража. А вот Григорий – совсем иное дело. Этому воевать нравилось. Сорви-голова, что тут еще скажешь. И в десятке у него народ подобрался под стать.
– Да, Гриша, ты меня теперь сотником поминай, – окликнул Рыбина Карпов.
– Выгорело?! – то ли спрашивая, то ли радуясь, или и то и другое вместе, едва не вскрикнул десятник.
– Выгорело, Гриша. И мне, и полусотникам.
– Здорово, Вань! Ай да мы! – Парень даже дрожать забыл.
– Вы молодцы, братцы. Вы такие молодцы, что и словами не передать. И дело тут вовсе не в том, что я в дворяне выбился. Здесь и сейчас мы бьемся не за это, а за Русь-матушку. И бьетесь вы на зависть всем. Иди давай, водолаз.
– Кто?
– Тот, кто в воде лазит.
– А. Понял. Это да. Про меня. И фамилия к месту, – невольно усмехнувшись, согласился Рыбин.
Время до вечера пролетело довольно быстро. Никаких приказов из ставки царя не поступало, и сотня продолжала стеречь, по сути, уже никому не нужные укрепления. Цепи опустили, и суда спустились еще ниже по течению, поближе к лагерю. Вот, пожалуй, и все.
Впрочем, не сказать, что Ивана это не устраивало. Если в чем отличиться, чтобы закрепить успех, то тут он только «за». А вот рыть апроши[11], постепенно приближаясь к городским стенам, в этом он пас. И без его стрельцов найдется кому кайлом да заступом махать. Хотя, признаться, у его парней это получилось бы куда как лучше. Все же практика у них изрядная.
Первым его навестил де Вержи. Причем пришел не просто так, а с парой бутылочек отменного французского вина. Чтобы отметить дарованное Ивану дворянство.
– Государь сегодня вечером устраивает пир в честь успешного начала осады Азова, – начал пояснять француз, восседая за походным столиком и борясь с сургучом на бутылке.
Едва только в окрестностях появилась армия, как Иван приказал закопать все траншеи внутри двора и до конца снести былые постройки. Вместо них появился небольшой палаточный городок. А уже завтра стрельцы приступят к строительству нового жилья. Добрая палатка – это, конечно, хорошо, но с нормальной мазанкой все же не сравнится. Глина в холод дарует тепло, в жару – прохладу. А вот парусина таковых качеств лишена напрочь. Разве что от дождя прикроет.