Карпов невольно стрельнул взглядом в своих офицеров. Фрол легонько так, едва заметно ухмыльнулся. Вот уж в ком сомневаться не приходилось, так это в старом казаке. А вот на лицах Гуляева и Кузнецова промелькнуло выражение зависти. О как! А он что говорил! Не успели ребятки дворянами стать, как тут же возжелали чего побольше. Эдак, глядишь, и его, родимого, подсиживать начнут. Не сразу, конечно. Но наверняка, что заметно даже сейчас.
– Это ты меня прости. Как-то не подумал, что государь пир устроит. Вот и пригласил тебя, так как имею к тебе дело. А потому особая моя благодарность, что ты извернулся и нашел возможность заглянуть к нам на огонек.
– Пустое. Уж поверь, я много стрелецких сотен повидал на своем веку. И бит бывал ими, не без того. Жизнь у меня сложилась непросто. Но измайловцев я держу в особом ряду еще с прошлогоднего похода. Так что присутствовать за твоим столом, Иван Архипович, почитаю за честь.
– Спасибо тебе на добром слове, Фрол Минаевич. Ну что, выпьем вина за здоровье царя нашего, Николая Дмитриевича.
– Пусть здрав будет государь-батюшка, – с готовностью поддержал атаман.
Выпив по первой, подступились к еде, благо голодны были все. Кое-кому еще предстояло отправиться на пир, ну да плох тот казак, который станет жаловаться на аппетит. И Минаев ничуть не стеснялся, отдавая должное стрелецкому столу.
– Так что у тебя ко мне за дело, Иван Архипович? – когда первый голод был утолен, обратился атаман.
– Да как сказать. Заготовочка одна есть. Для себя берег, потому как если бы не выгорело с каланчами, то использовал бы ее. А коли так вышло, то грех бога гневить и желать слишком много.
– И что за заготовка? – с явным интересом произнес атаман.
– Так ведь не выйдет нормальной осады, коль скоро не прогнать или не уничтожить турецкий флот.
– Эка удивил. То не одному тебе ведомо. Был уж разговор с государем по тому вопросу. Уже к завтрашнему дню сюда начнут подходить наши струги, а уж в ночь отправимся громить басурман. Эвон и «Орел» с нами пойдет. Подсобит.
– Что-то ты не больно-то рад?
– Честь от государя великая выпала, да только флот там больно крепкий стоит. Сорок галер да четыре парусника. Уж и не знаю, с чего Николай Дмитриевич решил, что казаки всесильны, да едва ли такое нам под силу. Кабы мы могли за здорово живешь гонять турок по морю, так не стереглись бы их всякий раз. «Орел» – славный корабль, да толку от него чуть да маленько, – под одобрительные вздохи двух своих ближников закончил Минаев.
Посокрушался недолго и с эдакой хитринкой взглянул на Ивана. Шутя погрозил ему пальцем и вновь заговорил: