Устроились друг напротив друга. Копытов все так же стоит в сторонке, не вмешиваясь в разговор и приглядывая за тем, чтобы кабатчик и его прислуга держались подальше. Ну и кабак открывать не дает. Вышибала уже снаружи перед входом, заворачивает всех страждущих, ссылаясь на мифическую занятость хозяина.
– Значит, так, Кузьма. Выходов у тебя два. Первый – ты работаешь на меня, с платой не обижу. И второй – я тебя сведу на съезжую, и уже к завтрашнему утру ты будешь болтаться в петле.
– Не больно ли ты скор? – недоверчиво хмыкнул Кузьма.
– Добрыня тут сказывал, что ты все обо всех знаешь, даже то, чего они сами о себе не ведают.
– Ну, то он приукрасил.
– Карпов моя фамилия. Иван Архипович Карпов.
Едва это услышав, Кузьма даже поперхнулся от неожиданности и вперил в парня внимательный взгляд. Не испуганный, а именно внимательный и изучающий. Потом пришел к какому-то выводу и недовольно крякнул.
– Сотенный Измайловской сотни? – все же уточнил нищий.
– Он самый.
– Н-да. А ить и впрямь скоренько можешь отправить на виселицу. Небось еще и кабатчика видоком выставишь, – решительно отправляя в рот ложку с кашей, произнес Кузьма.
– Выставлю. До него мне дела никакого. Любого из их братии возьми, и грехи на всех будут одни и те же. А так, глядишь, еще и пригодится. Как думаешь, будет благодарен за то, что петли избежал?
– Аки верный пес. Правда, до поры. А как возможность сыщется, так и предаст без оглядки, – пренебрежительно махнув в сторону кабатчика, пояснил Кузьма.
Потом вновь решительно подхватил очередную порцию каши и усиленно заработал челюстями. Интересно, если он всегда так питается, а не баландой какой, то отчего такой худющий?
– Ну так и ты таков же будешь. Только обернусь к тебе спиной, как ты в нее ударишь.
– А может, и не ударю.
– Может, и не ударишь. Коли опаску иметь будешь.
– И в чем моя опаска?
– А то ты сам мне поведай. Ну, чего глядишь? Коли тебя прихватить не за что, так ты мне бесполезен.
– И тогда в петлю?
– Именно.
– А как служить тебе соглашусь?
– Поначалу стану платить тебе, как поручику, по пять рублей в месяц. А дальше будет видно. Станешь хорошо служить, и больше положу.
– Это что же мне делать придется?
– А то же, что и сейчас делаешь. Знать все о тех, о ком я скажу. Ну и мне докладывать, ясное дело. Семья есть? Да ты не молчи, мил человек. Говорю же, коли ухватить тебя будет не за что, то только на съезжую. И учти, клятвам да слову честному я не верю.
– И сам не держишь? – невесело ухмыльнулся мужичок.
– Сам держу. Всегда. Потому как добрую славу никакими деньгами не купить, а только прожитыми годами. Но тебе у меня веры нет. А потому повторяю вопрос. Семья есть?