Данилка, не сходя с седла, принял у Ивана повод и направился прямиком в конюшню. За время летнего похода и в особенности после него парень успел изрядно заматереть. А то как же! Насмотрелся в степи да натерпелся. Тут хочешь не хочешь, а воинскую науку начнешь постигать с особым усердием. Если, конечно, с головой дружишь. Ольховский дружил. А потому и тренировался вдумчиво, без дураков.
Кроме карабина Иван вооружил его еще и парой револьверов да пару гранат подбросил. И денщик уже показал, чему успел научиться. Случилось им столкнуться с разбойничками на большой дороге. Четверо отбегались навсегда. Оно бы и остальных троих достали, если бы те не дали стрекача, уйдя за деревья. Иван предпочел не гоняться за ними по лесу.
– Ну, рассказывай, Серафим, как тут у вас, – проходя в свой дом и разоблачаясь, потребовал Иван.
– Если не поминать о том, что с нас дерут три шкуры и продыху не дают, то все слава богу, Иван Архипович.
– Ты гляди тех речей более никому не говори, – погрозив пальцем, строго велел Иван.
– Так разве ж я не знаю, где и что можно говорить, а где и погодить!
– Я сказал, ты меня услышал.
– Услышал, Иван Архипович, как же не услышать. Ну так, стало быть, заказ исполнить в срок мы успеем. Правда, стоимость одной пищали выросла копеек эдак на десять. То братец твой Дмитрий Архипович подсчитал.
– Карбид?
– Он, проклятущий, – вздохнул Серафим. – Дни короткие, ночи длинные, просто жуть сколько его расходуется на освещение. Хоть бери и лучины ставь.
– Даже не думай. При выделке оружия точность и качество нужны. Эдак раз лицо уроним, потом вовек не отмоемся. Про нас и без того много разного болтают. И ладно бы иноземные оружейники, так ведь и свои не отстают.
– Слыхал. Бают, мол, невозможно так быстро выделывать ружья, а коли работа скорая, то и товар плох.
– Ага. Попомни мои слова: и железо, и сталь наши окажутся невместного качества, потому как варить столько стали да при столь малом числе народу и домниц просто нереально. А уж получить железо без крицы – и вовсе дело небывалое.
– Это как пить дать, – согласился Серафим.
Хлопнула входная дверь, и в облаках пара в комнату вошла Дарья, неся в руках горячий чугунок и зажимая под мышкой большую краюху хлеба. Иван всегда предпочитал есть у себя дома. Нет, он вовсе не боялся стеснить Мироновых, но, признаться, в чужом доме чувствовал себя несколько неуютно. И что с того, что все на этом подворье, включая кабальных, принадлежит ему? Это ничего не меняет. Его же сегодня явно не ждали, а потому в доме никакой еды.
Ошибочка. Выставив на стол чугунок, Дарья расставила чашки, разложила ложки, потом прошла в сени и вернулась оттуда с копченым свиным окороком. У Ивана даже обильная слюна побежала. Умел Серафим коптить мясо, что тут скажешь. Ну и на хозяйскую долю выделить не поскупился.